|
Трэффик Джем |
Глава 6 Занятие в колледже. Расписание. Лекция. Класс. Окно. Двор. Скамейка. Я сижу на скамейке и курю. Ко мне подходит Доротея. На ней малиновая юбка и разбитые коленки. - я упала, - говорит Доротея и смотрит на меня, чуть не плача. Я улыбаюсь. - почему ты все время улыбаешься?- кричит она, - ты смеешься с чужой боли? - Да, а ты? - Стоп+Скажи ты меня ненавидишь? - Забудь. Я счастливый. - Говори понятно. - Понятно это как же? Понятно это подтверждать твои собственные мысли? - Просто не доставляй мне боль. - Разве я могу? Сзади появляется Фредди. Он весь сжат, неприятен и по своему отчаян. - Откуда ты взялся? - вопрошает он, оголяя свой взгляд. - С неба упал, - скромно признаюсь я, - а ты откуда? Фредди убегает, оставляя запах дезодоранта Секси секси . Были еще другие люди, но я так боялся с ними говорить, что предпочел проснуться. В моей комнате стоял сплошной ветер. Отчаявшаяся Дэб, не в силах бороться с постоянным запахом леса в моей комнате и ванной , просто распахивала все окна. Хиггинсы приготовили на завтрак овсянку и чай. Перед тем как спуститься в столовую, я несколько раз почистил зубы, ободрал в палисаднике старую розу и засунул её себе подмышку. - Хэпи бездей ту ю, - объявил я , входя в семейную кухню. Она была сегодня как невеста крон-принца. Как будто чего-то ждала, отчаянно хотела и делала вид, что невинна. Я положил розу ей на колени. - фредди, не сербай чай, - прозвучал в наступившей тишине голос тети милдред. Доротея посмотрела на меня. Я на неё. - Вот, - сказал я. - Садись, макс, - вмешался кливен. , - у нас для тебя замечательная новость. Теперь ты можешь ездить на Форде Дороти. - Они мне подарили новую машину, - ровно улыбнулась Доротея, - вот. Когда я был маленьким, детям дарили паравозики. После трапезы я сразу пошел в ванную. С чего-то непонятного мне стало грустно. Вода заполнила края. С водой легче всего. Ведешь и она ведется. Спускаешь и она течет. В дверь стучали уже три минуты. Я повторял занято. Там не понимали. - Доротея, - сказал я, - показываясь на той стороне, - я здесь моюсь. - Нет, - тихо сказала она, - впусти меня. Я не хотел портить ей праздник. - Это марихуана? спросила она, дико глядя на мои папиросы. - Частично. Слушай, Доротея, мне придется раздеться и залезть в ванную, окей? - Ты ведь не стесняешься меня? - Нет. Она кивнула, не отнимая руки от сигарет. На самом деле она еще ничего не понимала. Я разделся и засунул себя в ванную. Вода вылилась и капнула на её ноги. - Сейчас ты закуришь, - промолвила она, - а я буду стоять здесь как дура. Я пожал плечами. - Я не знаю, что я мог бы тебе предложить в Этой ситуации. Она рассмеялась. - Там приятно? Доротея показала на воду. - Да, - я ей улыбнулся. Перелезая через перегородку, она специально постаралась сделать все, чтобы я этого никогда не забыл. Ее одежда быстро намокла. - Посмотри на наши ноги, - прошептала она, дотрагиваясь до моих пальцев. Я взял папиросу и поджег её зажигалкой Кливена. Это была отличная трава. Дым не мешал мне видеть заслонившее зеркала лицо Доротеи, которая смотрела мне прямо в душу, пытаясь там что-то найти, разбирая по полочкам гибкие окончания моих мыслей. Я смотрел, предчувствуя грядущее молчание+ Блин, близкое будущее было так опасно, так неминуемо было отчего рассмеяться ей прямо в лицо и тем самым разрушить все, что даже не могло начаться. - Ты что- нибудь видишь?- спросила она. Я ей дал затянуться. Конечно, это было впервые, но она не скрывала этого. - Тебя, Доротея. - И что ты видишь? - Вижу+Что же я вижу? Вижу человека. Жизнь. Интерес. Желание. Слабость. Да мало ли еще чего+ - Макс+Я могла бы тебе задать один вопрос. Она хихикнула. - Это не то, что ты думаешь+ - Тогда нельзя. - Почему? - Задавай то, что я думаю. - Я не могу+ Она отвернулась. Её начал пробирать холод, и, наверное, было где-то неудобно и в то же время ей это нравилось, и тогда она спросила. - что ты обо мне думаешь, Макс? - Это ты и хотела спросить? - В общем, да+ Ты, наверное, думаешь, я дура, да? - Дура нет. Этого я точно о тебе не думаю. Мы прикончили одну папиросу и я быстро зажег еще. - Мне так хорошо, - прошептала она, улыбаясь мне так обалденно, Макс. А тебе? - Кайф. - Я чувствую тепло и какое-то наслаждение. Но не до конца. Как будто чего-то не хватает. - Мне тоже не хватает, - сказал я , делая короткую затяжку. Вокруг все было нестерпимо горячим , влажным, потным и мокрым. Все это было как-то чересчур предопределенно, но в то же время на это можно было закрыть глаза. Мы делали дым и могли ничего не учитывать. - Какие у тебя еще есть вредные привычки? спросила Доротея. Я задумался. Она хотела услышать одно, я думал о другом, а реальность в то же время была по-прежнему пугающей... Реальность ночного неба, которую закрывал лишь помутненный травкой разум. - Я не сплю, - наконец решился я. ну разве что по субботам, когда остальные тоже спят. - Ты такой странный, - вздохнула она, не чувствуя рук и ног, потому что они были затекшие и бесформенные под толстым слоем остывшей воды, - кто тебе дорог? - Много кто, много что+ - Назови. - Люди. - А трава? - Я ей больше дорог, но и трава тоже. - Ты всегда курил? - В детстве я пил молоко. - Ты скучаешь по родине? - Я скучаю по моментам. А ты? - Я+ Она рассмеялась и встала. Тяжелея, забирая полванны с собою. - попробуй, - попросила она, показывая на себя - ты вот попробуй. Я дотронулся до полы намокшего платья. - ужас. - То-то же. Она стала мокрой и розовой, как младенец, и казалась очень довольной. - как я отсюда выйду? - В тебе заговорил разум, Доротея? - Я одену твою одежду. - Нельзя. - Одену! - Одевай. Я отвернулся к прохладе кафеля, чтобы не видеть её злобного выражения на скулах. Доротея, я вышел из игры надевай мою футболку и брюки, надевай все, что хочешь+Будь счастлива. Когда я повернулся, она стояла уже полностью раздетая, выжимая платье. Её лицо было повернуто ко мне. Оно хищно улыбалось. - Ну ? спросил я, улыбаясь её глазам - холодно? Она истерически рассмеялась. Еще минута и заплачет чувствую. Трава была то, что надо двум для ссоры. Холерическая рапсодия- кидает то в смех, то в слезы, но на небо, если долго не прерывать процесс. Надевает на голое тело мои белые джинсы, красную футболку и выходит не закрыв двери. Где-то там, в глубине дома, уже бродит возмущенный Фредди+ Глава 7 - Ваше имя Михаил Левандовский? - Да. - Вы являетесь гражданином Украины? - Да. - Хорошо. Вы можете рассказать, что произошло на трассе? - Нет. - Вы отказываетесь давать показания? - Я ничего не помню. - Вы находились под воздействием наркотических веществ? - Я плохо понимаю вопрос. - Вы употребляли наркотики или алкоголь? - Когда? - Перед тем, как устроить бедлам на трассе? - Какой бедлам? - Вы, что идиот? - Нет, я спал. - Почему тогда наш патрульный задержал Вас? - Почему? - Лейзер, отведи этого в камеру. Пригласи остальных. - Ваше имя Максим Гордин? - Да. - Вы являетесь гражданином России? - Да. - Хорошо. Что произошло на трассе? - Какой трассе? - Вы говорите по английски? - Сейчас? - В камеру его, Лейзер. - Ваше имя Джонатан Гарднер? - Меня зовут Джоэ. Джо-э. - В ваших правах указано Джонатан Гарднер ? Это не ваши права? - Что значит это не мои права? Это мои права! И меня зовут Джо-э. - Но здесь написано Джонатан Гарднер. Не вводите нас в заблуждение+ - Я лучше вас, наверное, знаю как меня зовут и уж наверняка лучше тех кретинов, у которых я покупал права+Меня зовут Джо-э. - Перестаньте молоть чушь, Гарднер и отвечайте на мои вопросы. Иначе я прибегну к помощи закона и посажу вас на трое суток. - В этой гребанной стране нет закона и всем это известно. Вы только и способны, что унижать людей, и делать из них полных придурков. - Вы можете сказать, что произошло на трассе три часа назад? - Да в мире сто тысяч трасс, откуда я знаю, что на них происходит+ - Вы употребляли алкоголь или наркотические вещества перед тем, как оскорбить представителя закона? - Да что ты себе позволяешь+ Думаешь, если негр, то значит, наркотики, дурь, спид, кокаин, акапулько голд, опиум за тридцать баксов дэша, грибы, бананит, ацетоновые шарики+ Да мы живем в свободной стране и мы здесь равны, хотя я поганый ниггер, а ты хрен знает кто в форме с бляхой. Джоэ увели трое спин, из под-которых его стройные маленькие косички напоминали мне обгоревший, но возрождающийся лес. - Ваше имя Алексей Ливанов? - Мне плохо+ - Почему? Вы употребляли наркотические вещества или алкоголь? - Дайте мне, пожалуйста, пакет+ - Вы можете нам рассказать, что прои+О Боже, Лейзер, отведите этого в камеру и пригласите доктора Вэйниса. Мария, уберите, пожалуйста+ я скоро сдохну на этой работе. Лейзер, кто там еще. - Еще один негр, который называет себя Макки. Вейнис говорит, что концентрация алкоголя у него в крови превышает все допустимые нормы+ мы вкололи ему глюкозу. Доктор не советует проводить с ним допрос сейчас. - Это все? - Нет. Есть еще девчонка. На вид лет пятнадцать. Негритянка. Сказала, что повесится, если не пригласят адвоката. Похоже, она не в себе. Мое сознание напоминало уголек в растопленном масле. Я все время хотел вынырнуть, но он шипел и палил все воспоминания, ненароком попадавшие в меня. - Макс, - прошептал я, отыскав его на полу соседней камеры, - что произошло на трассе? За что они нас схватили? - Мы вроде бы хотели изнасиловать их полицейскую бабу. - А мы хотели? - Вроде, не очень+ иначе бы они нас побили. - Макс, тебе плохо? - Мне как-то странно. Я как будто плыву и плыву. - Ты думаешь, это когда-нибудь закончится? - Я не знаю, Мишка. Но если это закончится- впереди нас будет одна темнота. Он встал и ударил себя по лицу. На нем было одеяло и розовый шарфик Лекси. - Мне так кажется, что сейчас нет времени, - снова сказал я . Слова мне давались с трудом. - Это потому что мы нанюхались, - подумав, ответил Макс, - так всегда бывает. - А ты откуда знаешь? - Догадался. У тебя нет такого ощущения, что слова слетают у тебя не с языка, а откуда-то из макушки? - Спроси у меня что-нибудь. - Который час? Он посмотрел на меня, пригорюнившись. - Извини, я забыл. - Ладно. Попробуй еще что-нибудь. - Мммм+ Я не знаю. Ну ладно+ Тебе нравится красный цвет? - А почему ты спрашиваешь? - Да я от фонаря ляпнул+ - Красный цвет да мне как-то все-равно. Но в нем есть что-то такое гадкое, связанное с кровью. - Мне чего- то не спится, - послышался голос с верхней полки. Это был Макки, - всю дорогу я думал о том, как- бы поспать и вдруг такой облом. В этой камере есть что-то неуютное. Мало заботы о людях. - Макки, у тебя нет ощущения, что ты плывешь?- спросил Макс. - Если бы+у меня ощущение, что я скоро проблююсь. - Это от жадности, - злорадно отметил я , - Вы с Лехой на двоих выглушили все наши запасы. - Пока тебе хорошо, ты не замечаешь плохих перспектив, - выдвинул теорию Макки и Макс с ним согласился. Мне показалось, что мы очень долго молчали, прежде чем Макс спросил у Макки. - Макки, ты о чем нибудь мечтал по серьезному? - Да, я только и делаю, что мечтаю. Мечтаю о том, чтобы хоть раз по- человечески пожить. Хотя бы один денек. Выйти в поле, зажечь костер, собрать дровишек и целый вечер смотреть на гребанный закат. - Это ведь легко осуществимо. - Да, наверное+ - Я понял тебя. Ты не хочешь, чтобы это исполнилось, да? - Понимаешь, Макс, у меня бизнес. Я торгую травой и кокой. Мне еще папа говорил, Макки, если ты такой умный, почему ты не торгуешь травой? - Это странная логика. - Причем здесь логика, Макс? Это бизнес. Я просто не могу вот так взять и пойти в поле. Я не могу, понимаешь ты? - Успокойся, Макки, я понял. Я все понял. - Ты лучше скажи, чего ты хочешь? - Я? Я хочу, чтобы все получилось. - Что все? спросил я. - Все, что задумано, - ответил он, заставляя мои мысли биться в ккой-то лихорадке. Он говорил какую-то важную правду, но я ничего не мог понять и винил в этом только себя. - По моему, ты гонишь, - перебил его Макки, - ты говоришь что-то не то. Я имею в виду это слишком непонятно - то, что ты говоришь. - Что непонятно? Я хочу, чтобы + - Что?! мы с Макки быстро подползли к его камере. - Я хочу, чтобы ты Мишка, чтобы ты + Он как- будто даже застеснялся. - Чтобы ты быстрее что-то сделал. - Что сделал? Вот теперь я был в шоке. - Ну, написал что-нибудь, например. - Что я должен написать, Макс? - Я не знаю. - О Боже, Макс, зачем это нужно? - Потому что впереди одна темнота. Сказав это, он упал на живот и крикнул нам, что на самом деле он ничего не хочет. Я испугался за него. Где-то в глубине души, я видел - в Максе все время что-то понемногу сгорало+ Глава 8 Небо ясное и это радует. Радует, потому что темное меня огорчает. С тех самых пор, когда я заново родился, обнаружив себя в ореоле из ненужных мне крыльев познания добра и зла. Вот уже неделю как я лежу в этой комнате. Наверное, я чем-то болен. В доме Хиггинсов очень тихо. Ко мне приходят друзья и делегации из колледжа. Они приносят гостинцы из яблок и персиков, а потом долго смотрят на мое лицо. Еще немного и я что-нибудь с ними сделаю. - Как ты? - спрашивают люди. Я не знал, что сказать. Мне было страшно. Но я понимал, что я никогда не смогу им ответить. Единственным человеком, который ничего не спрашивал - был Мишка. Зато он все время говорил. - Я устроился на работу, - сказал он однажды, - в зоопарк. Буду мыть посуду и еще какую-то фигню для питонов. Мне стало смешно, но я сдержался ведь в этом не было ничего смешного. Тогда он достал свой вечно- зеленый блокнот и сказал. - Слушай. Я стою на шоссе 212. Им мало пользуются. Оно совсем маленькое и очень неудобное для колес автомобиля. Тем более, что рядом - отличная трасса+ Поэтому здесь всегда пусто. Иногда, как и в нашем городке, на шоссе случаются туманы, но чаще всего - воздух остается свежим и прозрачным после ночных морозов. Через два месяца это шоссе станет самым знаменитым местом в мире. Сюда приедут тысячи автомобилей, и очень много людей будут пытаться рассказать вам об этом месте и о людях, которые жили неподалеку. Ну, и разумеется, обо мне. А пока здесь+ Я оглянулся, пытаясь найти ответ. А пока здесь деревья, меланхолия осеннего опустошения и два тупика в прошлое и настоящее. Я проверил камеру и направил её на небо. Вот только теперь тьма по настоящему рассеивается и появляется ненавязчивое тепло света. Среди приехавших, разумеется, будут мои старые друзья Майк Джефферсон с Айли Тв, Барбара Роуз с шестого и Клаус Келлер с Дрим Апдейт. В качестве подарка они получат эту кассету и дневник моих наблюдений. Я его вел уже три года, тщательно взвешивая все шансы и не упуская ни одной детали, которая, на мой взгляд, являлась существенной в осуществлении задуманного плана. Помимо дневника, у меня имелась картотека, в которой я отслеживал жизни горожан и события местного масштаба. Думаю, это станет весомым аргументов в мою пользу, когда человечество пройдет путь от жалкого подражания к разумному созерцанию и свободе. С этической стороны я тоже не видел никаких препятствий. Ведь если Господь счел нужным уничтожить Содом и Гоморру, в которых не сыскалось и пяти праведников и все согласились с ним, то почему бы мне не попробовать сделать то же самое с нашим городком, имея гораздо более веские причины? Говоря откровенно а иначе и быть не может - смерть не была моим культом. Вид крови не возбуждал меня, скорее наоборот. При мысли о густой вязкой кровяной массе у меня начиналась тошнота. Я не был ни террористом, ни последователей какой-либо идеи, ни маньяком, ни психом+ Кем же я был? Однажды в детстве меня назвали дураком. С тех пор многое изменилось. Меня называли то умницей, то гением, то слюнтяяем, то грубияном, то вовсе непечатным жаргоном. Но в итоге, я не останусь в их памяти как грубиян итд+ Скорее всего, я задержусь в истории как самый крупный серийный убийца одиночка. Меня будут проклинать, но что более важно меня будут оценивать. В продолжении темы о себе, могу, не покривив душой признаться, что наедине с собой мне всегда было хорошо. В этой жизни я никогда не был страдальцем потому что всегда мыслил рационально и был снисходителен к себе. Кроме того, я ничего не ожидал от будущего прекрасно понимая ненадежность любых человеческих решений, я предпочитал роль терпимого наблюдателя. Могу добавить, что меня, как и вас, постоянно окружали люди. Сейчас, когда я стою на одиноком шоссе, мысль о возвращении в городок, мне кажется особенно грустной. - Ну как начало не сильно стремно? спросил он, убирая блокнот, - учти, это черновой вариант, я его в метро писал. Там один мудак все время заглядывал +.ну тут конечно, все по- русски. Не фига не понятно. Он говорил очень быстро. И тут я понял, что ему было важно знать моё мнение. - я думаю, это будет очень круто, - ответил я искренне, - тем более что даже по-русски пока не фига не понятно. Но вместо того, чтобы обрадоваться, он открыл рот. И вскоре я понял, что он кричит. Там были такие слова. - Так ты что, разговариваешь? - Что ты имеешь в виду? Я что-то не так сказал? - О Боже, - он сел на пол, - ты что, Макс? Ты в своем уме? - Да объясни в чем дело? попросил я. - Ты, - он медленно выговаривал слова, - ты уже третью неделю здесь лежишь молча. Доктор, которого пригласила Дэб сказала, что ты в предкомном состоянии. И что твои чувства восприятия почти атрофировались. - Что, все? спросил я, с ужасом разглядывая свое тело. - Да я не знаю! Так ты что все это время мог говорить? - Наверное, мог. А может, и не мог+ Мне не хотелось пробовать. Что еще сказал доктор? - Ну, в общем, никакой надежды и так далее+Дэб уже начала разыскивать твоих родителей+ - О Боже, - улыбнулся я, - и все только потому, что мне не хотелось разговаривать? - Не скажи. У тебя лицо как не лицо. - Черт с ним, тогда даже не буду на себя смотреть. А+ - Ты что то хотел?, - спросил он, испугавшись, что мне снова перехочется разговаривать. - Ты видел Доротею? - Она у себя. Решила тоже не разговаривать, пока ты не поправишься. - Что, истерика? - Да вроде нет. Она какая-то чересчур спокойная. Мы вышли в коридор. Мишка все время старался меня как-то схватить, думая, что я не смогу идти дальше. На моей памяти, со мной еще не разу так не поступали. В этом было что-то неловкое и приятное как детство. - Давай возьмем Доротею, - предложил он, - ей это сейчас необходимо. - Зайди к ней, - попросил я, - и объясни все. - Побудь здесь, - сказал он, помогая мне сесть, - я сейчас вернусь. Через две минуты из комнаты Доротеи вышел Мишка. - Она сейчас выйдет, - сообщил он, - у тебя голова не кружится? - Пока нет. Я всегда видел многие стороны жизни, но никогда не подозревал, что я в моем теперешнем положении, когда нибудь окажусь внутри неё на такой глубине. Доротея была страшна, из-за меня, наверное, и тогда я понял, что все идет не так но бежать от этого почему-то не хотелось. На ней было все голубое и мохнатое напоминавшая птенца девушка с огромным крестом на шее и торжественным лицом спускалась по лестнице векового дома Хиггинсов. Она подошла прямо ко мне и стала где-то в отчаянной близости. Я знал, что она ничего не сможет сказать, и поэтому начал сам не можешь говорить? . Она показала на горло и развела руками. - У неё атрофировались связки, - перевел Мишка, - ей тяжело разговаривать. Доротея кивнула. - Сбегай ко мне в комнату, - попросил я Мишку, - и принеси голубой пакетик под тумбочкой. - стань возле окна, - попросил я её, когда Мишка вернулся - и подними голову. Она послушно задрала голову. - А теперь открой рот. Вместо этого, она замахала руками. Лицо её стало совсем измученное. - В чем дело, Доротея? Она отозвала Мишку в сторону и, придерживая руками платье, что-то написала на ноге. - Ей вчера доктор вырвал зуб и она стесняется,- прочел вслух Мишка. Доротея кивнула, закрывая рот рукой. - Боже мой, - удивился я, силой разжимая её аккуратные губы, - кто из нас больной? Со стороны могло показаться, что мы совершаем насилие. Мишка держал её сзади, а я сосредоточено наносил ей мазь, доставшуюся мне от мамы - аптекарши, пальцем на горло. Сначала Доротея немного задыхалась, но я знал, что все будет в порядке. - Кусты, - констатировал Мишка, когда мы удалились от дома больше чем на километр. Мы зашли в эти кусты и сели прямо на теплую землю, которая пахла чем-то земным. Мишка достал пакетик и аппетитно понюхал. Доротея рассмеялась первая. Мишка вторым. И наконец я+ Дикий, бешеный смех! Сидя на самых низких корточках, мы раздирали им по очереди друг друга и каждый себя. Мишка провозгласил его освобождением от боли, но во мне жил постоянный страх, а это добавляло в мои ощущения путь ко всякого рода компромиссам. - Доротея, - спросил Мишка, когда мы выкурили траву, - Дэб сказала, что ты хочешь стать геологом? - Я люблю камни, - грустно призналась она, - хочу разрезать землю и вытаскивать их наружу. - а потом?- спросил я, - где ты их будешь хранить? - Их можно возить по разным странам в стеклянных коробочках. - Кто станет возить такую кучу камней? - А вы не хотите? - Мишка уже отвечает за змей, - я медленно покачал головой, - а я скоро исчезну. Доротея кивнула. - я знаю. - Откуда ты знаешь?- возмутился мишка, - он вечный как камень. - Как трава, - поправил я, - дух вечный, а материя нет. - А в траве- дух?- удивилась Доротея. - Еще и какой, - ответил мишка, - только он со своими тайнами, как стеклянный лес. - Лес до небес помните, был такой стих? - Мы учились в советских школах, - ответили мы, - у нас тогда была экономическая депрессия. - Знаю, железный занавес+ Сейчас об этом уже никто не думает. Но камень упал, а что-то осталось. - Ты думаешь над этим, Доротея? спросил Мишка. - Я? Нет+ Иногда я это чувствую, потому что боюсь. - Доротея, - попросил я, - А что ты говорила про стих+. - Этот? Я хотел улететь на большом корабле По синим звездным волнам Я хотел оставить после себя слезы друзей И крепкое опьянение расставанием+ Я знал, что на дороге будет много потерь, но я не знал боли, Потому что юность это надежда в самую тяжелую боль, А старость это темнота в самые светлые дни+ Я хотел создать Храм, но я не знал для кого, Было много достойных, но они были счастливы и без Храма, И тогда я посеял лес, лес зеленый, лес до небес+ Чтобы каждый, кому сейчас одиноко, мог незаметно уйти и найти его+ Глава 9 Быстро, быстро, черти ползучие, залазьте в свои серые плоские норы+ А ты иди ко мне, король всех питонов. Что ж у нас сегодня на ужин что-то мокрое, размазанное и желтое. Уммм+ Пахнет аппетитно. Так-с. Надо что-нибудь поставить. Что тут есть у старого хрыча? Битлз , ага, я так и думал новогодний комплект Абба с разогревчиком+ А вот уже что-то поинтереснее. А ты, король всех змей, слушаешь Дип Форест? Ладно, пью кофе, слушаю первые три песни Фореста и начинаю новую главу Трэффик Джема . Перед этим я вернулся немного назад . Туда, где главный герой, которого я назвал Горда в честь Макса, продолжает рассуждать о бренности существования своего городка. Там же я познакомился с несколькими обитателями обреченного места - сначала изобразив их тупыми созданиями, жизнь которых сводиться к просмотру сериалов и мечтаниях о теплом местечке под солнцем единым, я тут же взбесился и все переписал Какого хрена я не собираюсь быть судьей+ Теперь я думал над тем, что у Горды должно быть прошлое обычное прошлое , в котором происходили самые обычные вещи, - родители, мастурбация, школа, любовь или несколько. Тяжелый воздух. Это всегда приходило мне на ум, когда я смотрел на девушек нашего городка. Я слышал как мама называет их умницами. Это означало, что мне пора иметь девушку, чтобы все поняли, что я нормальный, а, значит, меня можно любить и доверять, ну в общем, Элен Ростен или Патриция Немроуз вполне достойная партия, сынок. Слушая это или , мои глаза становились испуганными+ Интересно, это была личная или просто старая боль? Я, как и все люди в моем 23- летнем возрасте, хотел для себя кого-то особенного, вторую половинку, которая будет подходить только мне и ни к кому более. Элен и Патриция были настолько совершенными умницами, что подходили в девушки ко всем парням нашего городка без исключения. Мне в ту пору казалось странным, что этого никто не замечал. Я, конечно, стал встречаться с Элен мне не хотелось становиться революционером раньше времени революции, тем более, что она действительно оказалась во всех отношениях приятной девушкой. Потом я стал встречаться с Патрицией, а мой сосед по парте в колледже с Элен, потом Элен ушла от соседа к Джону Вестгеймеру волейболисту, а я переключился на Лимми Боулз, которая жила неподалеку от меня. Все эти кочевания давали сытный и столь лакомый повод взрослым жителям городка убедиться в правильности их собственной жизни, что они закрывали глаза на некоторую аморальность нашего незрелого поведения. Но по обе стороны и мы, и они, - в каждом из нас жил один порядок, мы говорили одинаковые речи и старались чувствовать одни и те же чувства. Мы думали, что между нами молодыми и старыми стоит пропасть, но мне она была смешна эта пропасть. Мы все с одинаковым рвением строили один общий предсказуемый мир, где всё, абсолютно всё, можно будет закрасить белой краской своих надежных верований. Но на самом деле, закрашеными останутся только наши собственные глаза, а мир останется огромной, неизведанной пропастью, в которой несколько зрячих одиночек будут бороться за все человечество. Что их отличало от нас? Самая малость+Они верили в себя, а не порядок, в интуицию, а не в правила, в любовь, а не в спортивную гонку чувственных наслаждений с фатально семейным концом. А мы шли по дороге, протоптанной нашими напуганными предками, которые сбегая от самих себя, все время оглядывались назад, но видели только её - эту дорогу. Несомненно, они решили, что её оставило божественное провидение, но это был всего лишь след от их собственных трясущихся ног. Я оглянулся в коридоре топали мелкие ножки старого хрыча. - Майкл, - раздался скрипучий голос, дверь открылась, он вошел и я вдруг вспомнил, что Король питонов еще не получал свою витаминную добавку. Майкл, Сэми плохо. Док прибудет только через полчаса, приглядишь пока за ним. Сэми был двухметровой гюрзой с печальными зелеными глазами. Я взял фонарь прошипел Королю питонов пока, и забрав свою писанину вышел навестить Сэми. Он лежал свернутый в кольцо, с опущенной вглубь головой, и на его теле не пробегало не единой волны обычной дрожи. Говорили, что Сэми кусал маленьких детей, пока жил в пустыне, а когда перешел на службу к государству подобрел и даже стал активистом зоопарской культурной жизни. - Сэми, - спросил я где тебе плохо? Матовое тело не шевельнулось. Я представил себя на месте Сэми весь мир сразу потемнел, растворился, стал более тенеобразным и мягким на ощупь. Я представил, что мое тело пергибается и несется, прижимаясь к земле, словно к лучшему партнеру по близости. У меня нет ни чувств, ни памяти, есть только одно большое ощущение ощущение дороги впереди. У змей, вся жизнь это стремление протолкнуться к цели, которая отсутствует, все остальное, пока они, сонливо свернуты клубочком - это полная, беспросветная темнота. Значит, для Сэми в этом зоопарке наступила эпоха Тьмы. Я снова посмотрел на Сэми, он больше не лежал клубком, а сбился в шероховатый, бесформенный ком и высунул морду наружу. Его глаза казались спокойными, но я знал, где-то глубине, сразу же за ними стояла огромная тьма и адская боль. Вскоре его тело начало еле заметно пульсировать. - Сэми, король гюрз, - сказал я нараспев, - тебя ведь не пугает собственная смерть, благославенейший из ползучих, потому что она и так в тебе, в твоем рте, длинный и чешуйчатый+ Можешь ли ты мне по секрету рассказать, что такое смерть, о сэми+что такое смерть, о сэми+. что такое смерть, О, сэми? В комнату вошел наш ветеринар док Макферсон. - Привет, Майкл, что тут у нас? Сэми, - спросил док, обращаясь к своему шприцу, - что с тобой случилось, бездельник? - Ничего не ест, - пропищал сзади старый хрыч, - Майкл, ты видел Сэми утром? - Да, он был в порядке, - отрапортовал я. - Угу, - сказал доктор, заходя в клетку, и сразу же добавил хммм+. - Что такое, док?- затрясся за свое имущество старый хрыч, который понимал дока с полуслова. - Да-а-а+, - вздохнул Макферсон, щупая Сэмово тело- делааа. Теперь и я нервничал, предчувствие в таких случаях вещь опасная. Но док всего лишь улыбнулся, и продолжил разматывать Сэма. Что с ним, док?- настаивал на свободе информации старый хрыч. - ничего серьезного, - махнул рукой док, - жить будет. - Ну, тогда я пойду к Келли, она скоро на яйца сядет, - скривился хрыч, и мелкими шажками сгинул в дверь. - Несварение желудка, - подмигнул мне док, - я ему тут кое-что дам. - Разве у змей есть желудок? - Еще и какой, - фыркнул он, - ладно, Майкл, ты наверное, возвращайся к питонам. - Да, мне вообще-то домой уже пора. - Ну тогда тем более, - развел руками док, как будто ему не терпелось остаться с Сэми наедине. Между доком и Сэми подумал я, - наверняка существуют какие-то отношения. Выйдя из зоо, я купил себе мороженое. Весь день мечтал об этом. Не понятно даже почему. Шагая по улице, я попробовал мысленно возвратиться к моему произведению. Как насчет объявления войны? Как на счет большой любви, пришедшей откуда-то издалека+ Может, из души, которой даже не существует что может быть дальше этого? Доев мороженое, я аккуратно отлепил липкую бумагу от руки. Прямо напротив меня сидело две старушенции. Они алчным взглядом следили за моей рукой, очевидно ожидая, когда я выкину бумагу на землю и они смогут вволю подрать глотки. Не спеша я потряс бумагой. Одна старушенция уже раскрыла рот и привела связки в боевую готовность. Затем так же медленно, я сложил бумагу и засунул её себе в карман. - Фальстарт, бабуси, - улыбнулся я им, заворачивая за угол. Глава 10 - Я сейчас встану, - объяснял я Доротее, - а ты сейчас сядешь. И сделаешь реверанс. Вот так нога здесь, нога там. - Ладно. Только все это смешно. - Почему? - Ты не похож на убийцу. - Почему? - У тебя нет брюк. - Мне мешает одежда. - Может, забудем про это? Я взял её руку мягкая как сирень. И хрустит, если нажать. Мы стояли перед зеркалом, в котором плавали наши отражения мое, голое и её на каблуках. - В том, что ты голый что-то есть, - согласилась наконец Доротея, - а я? Я тоже должна быть раздетой? - Нет - подумал я. - А ты как думаешь, Фредди? Фредди, который был по другую сторону окна ( он стоял на табуретке и обрывал листья с вишни), сказал. - Я сейчас позову маму. Пусть посмотрит чем вы тут занимаетесь. - Принеси нам вишен попросила Доротея. - Он же ненормальный, - подумал Фредди , но вслух злорадно сказал, - вишен нет. - Почему же нет вишен? спросил я, - почему же нет их, этих маленьких пресловутых ягодок? Ужели зубки маленького Ф. их цок-цок+того? - У тебя с английским проблемы, парень, - обиделся Фредди, - у тебя вообще большие проблемы. - Тебе нужен настоящий мужской разговор? - Мне не нужны твои разговоры, - закричал Фредди, - лучше оставь её в покое! - Так уж получилось Фредди, - предупредил я его, - что ты никогда не будешь ей сниться. Он спрыгнул и побежал. - Вот это страсть, - похвасталась Доротея. - Ты можешь хоть на минутку переключится? - На нашу свадьбу? Тогда я хочу побольше искр и конфетти. - Конфетти и искры?- усмехнулся я, - ты слышала, что говорит Левандовский о ритуалах? Ритуал это компот для варваров . Мы с тобой должны жениться с закрытыми глазами, раз мы вообще должны жениться. - Мы это кто? - Я же тебе все объяснял. Мы. - Скажи? улыбнулась Доротея, когда мы отошли от зеркала, чтобы немного отдохнуть - все эти репетиции мишкиного рассказа и вправду для тебя много значат? - Ты подозреваешь что-то другое? - А если бы свадьба была по-настоящему, это было бы по-другому? - Скорее всего. - Как ритуал? - Как всегда. Она прошлась, и выглянула в окно. Странно, но там не было заметно осени. Вишни стояли как вишни. В моем представлении, на них уже не должно быть листьев. - А русский сложный? спросила она. - I будет я. Ну, повтори. - Я+ - Сложно? - Пока нет. А дальше? - После я ? - Угу. Например, как будет по-русски I flied. - Летала. - Как будет + - Да, Доротея? - Как будет да, Доротея ? - Да, Доротея. - Ты это сказал? она не верила, - ты это сказал сейчас? Внезапно она нахмурилась и подошла к зеркалу. - Почему ты придумал это зеркало, в таком случае? Это ведь не Мишкина выдумка, правда? Мишка не пишет о таком. Я знаю. Значит, этого хотел лично ты? - Идея была его, ты не права, но+ Не знаю почему. Возможно, все происходит слишком быстро, чтобы успеть это останавливать. - А почему именно убийца? - Потому что это больно. Извини, мой английский сейчас не в лучшем состоянии+ Фредди говорил дело. - Этого никто не поймет, - зачарованно произнесла она, снимая зеркало. - Надо искать. Если нет внизу, надо смотреть вверх. - Мне страшно. - Тише. Я показал ей рукой на комнату. - Я чувствую это пространство и я вижу, что ты разливаешься в нем, особенно твой голос Самое, что называется внезапно, раздался стук. Треск и крик. Это был трубный глас от тети Милдред. Мы вышли в коридор. - Боже, Макс, ты гол! взвизгнула она и затем истошно закричала Фредди вешается-я!!! Я представил. Его рубаха была по-прежнему полосата, выглажена, хоть завтра одевай и на парад, но глаза уже слегка размазаны трагедией и смещены на передний план. Это был ужас, от которого у меня потекли слезы с того места, из которого когда-то текла моя кровь. Доротея начала истерически смеяться, но я слегка подумал и ворвался в его комнату. Фредди сидел на корточках. Он сломал табуретку, был испуган, но находчив. Теперь он сумрачно ел мой аспирин таблетку за таблеткой. - Сейчас стошнит, - я придвинул к нему таз, - не благодари, любой бы на моем месте поступил бы также. - Ты с ней уже спал? спросил он, набухший от ледяной химии в крови. Струи уже подходили к фреддиному горлу. - Я подарил ей кольцо. - Я хотел добавить и полночь , но это были не мои слова. - Макс, помоги, - вдруг прозеленел он, - помоги, я умираю. - На фиг было аспирин есть, - удивился я, - смотри, наклоняешься над тазом. Ой, Фредди, у тебя и без меня отлично получается. Его вырвало. - Фредди, - сказал я , - лучше, чем сейчас тебе не будет уже никогда. Ты только что выжил. Поэтому попробуй хотя бы улыбнуться. - Мне не смешно, - буркнул он, - я чуть не умер. Может, все- таки стоило повеситься? - Ты бы сломался, - покачал я головой, - весь, внутри и там, и сям+ одни осколки. Кости, знаешь, слюни, все мокрое и печальное. - А утопиться? В ванной? Или застре+? Все, я иду. Я куплю пушку и прострелю себе сердце, раз оно никому не нужно, - сказал он, не трогаясь с места. - Нет, - задыхался я , - всё, финита!!!Мы тебя сейчас вытрем и ты ляжешь поспать. В это время Доротея принесла фен, чтобы Фредди обсушился, и он сразу же решил пожить этот денек подольше. - Не уходите, - попросил он, - пока я буду засыпать. - Сказку рассказать? - спросила Доротея, - ты что любишь больше? - Я люблю мороженое, - мучительно улыбнулся Фредди. - У нас есть мороженое?- спросил я Доротею. - У нас нет его. - Тетя Милдред сходит, - успокоил я его, - и все купит. Тебе польское, с вафелькой? - Да, хорошо, - пробормотал фредди, залезая под пуховое одеяльце, - а теперь сказку. - Ты знаешь сказку?- спросил я Доротею. Она пожала плечами. - Золушку. - Золушка подойдет, Фредди? - Золушка, - скривился фредди, - я не люблю детских сказочек. - Ладно, - махнул я им, - сейчас я принесу другую. Я сходил в комнату, где у меня лежал в банке мишкин Трэффик- Джем и вернулся. - Поцелуй меня, - уговаривал Фредди Доротею. Она поправляла розовые панталоны, которые он стремился отчаянно преодолеть своей изможденной после судорог рукой. - Доротея, - меня осенило, - ты ведь любишь розовое и голубое, да? Из одежды? - Я тоже это заметил,- поддержал меня фредди, - у тебя три розовых платья! - И голубые брюки, - добавил я подозрительно. - Ну и что?- возмутилась она, - что здесь такого? Да, я люблю розовый и голубой но ведь это нормально, разве нет? - В общем-то это должно что то значить, - решили мы. - Да не фига это не значит, - заплакала Доротея, - у меня такое чувство, что вы на меня сейчас наброситесь. Фредди привстал и начал смеяться- от горя или счастья, - я так и не понял. Я смотрел на него с умилением, а потом сказал. - Может, нам выйти? - Нет! крикнула Доротея. - Пожалуйста, - попросил Фредди, перестав мычать - останьтесь. - Тогда слушайте, - сказал я им. Трэффик Джем . Мишка Левандовский. - Подожди, - вздохнула Доротея, когда я застрял на том месте, где убийца Горда, которого я сегодня играл, встречается с девушкой по имени Лит, такой же ненормальной, как и его личные взгляды - мне нужно в туалет. Когда она вышла, Фредди спросил Что это такое? Кто это написал? Человек, который покупает свободу. Но это же бред какой-то. Это просто цена, Фредди. Получается, ты думаешь, что бред это цена за свободу? Я вообще об этом не думал, - удивился я, - я даже не верю в свободу. Почему ты не веришь, если ты об этом говоришь? Потому что я знаю, как обстоят дела на самом деле. Но тебе и тем более ему, это совсем не необязательно знать . И как же обстоят дела на самом деле? он посмотрел на меня, как будто пытался зацепиться с какой-нибудь стороны, и проверял где меня легче всего порвать+ Фредди, ты испытываешь страх? Конечно. Иногда? Часто? Регулярно? Иногда. На что он похож? Сравни с ощущением. Похоже как-будто все сжимается. А отчего бывает страшно? От неожиданности бывает. Когда кто-то напугает, ну от разного+ А почему ты спросил? А тебе бывает страшно, когда ты видишь людей? Каких людей? Просто людей. Вообще. Любых? Тех, которые на улицах? Да, на улицах, в колледже, в магазинах+ Почему мне должно быть страшно? А мне страшно. Почему?- он испугался, что я издеваюсь, но я был честен, - ты боишься, что кто-нибудь из них тебе причинит зло? Нет. Это последнее, что я думал. А почему тогда? Я махнул рукой. Опять все начинало болеть. Слушай , макс. Ты же русский, правильно? вспомнил Фредди, - когда я учился в школе, нам говорили, что если мы не будем хорошо себя вести, то к нам в класс ворвуться русские коммунисты на конях. Прямо в класс? засмеялся я, -на конях? Я тогда этого так боялся, - признался Фредди, повизгивая, - просто жуть. Я понятия не имел как выглядят коммунисты, но мне они казались чем-то огромным таким, страшным, как банда. А кони? спросил я. Что кони? Ты боялся больше коммунистов или коней? уточнил я. Наверное, я больше боялся коммунистов, - подумал Фредди, - но коней я тоже не люблю. Так , пока Доротея была в клозете, мы с фредди сделали что-то близкое друг для друга.
|
| Продолжение... |
| Вернуться... |
| Dilue Volowelsky |
| "Mik..." |
| Любое коммерческое использование материалов без согласования с автором преследуется по закону об авторском праве Российской Федерации. |