|
Если вы не знаете Юлиану Краснополянскую, то вы не видели оставшихся в живых красивых женщин. Можно посвящать трактаты о красоте Елене Прекрасной, ломать руки от тщетности увидеть в здравии принцессу Турандот и, пополнив запасы валидола, рыдать о безвременно ушедшей в мир иной царице Савской. Увы, эти светочи и образчики чарующей дамской красоты давно пересекли Стикс. Но Юлиана Ивановна-то, слава Богу, жива! Хотя ей уже тридцать лет. Как я сочувствую мужчинам, не видевшим воочию госпожу Краснополянскую (и втайне злорадствую). Мне, девятнадцатилетнему юнцу, и то понятна мощь и виртуозность первой красавицы районного центра Капитолийска. А уж представляю трепет и вожделение зрелых мужей и параноидальных ловеласов. Юлиана Ивановна хрупкая трепетная брюнетка. Короткое каре с кокетливым хохолком на очаровательной головке подчеркивают строгость и едва уловимую вульгарность, которые вкупе образуют тот самый женский магнетизм, от которого постанывают мужчины, словно спущенные с цепи и постоянно вьющиеся подле ее кабинета. В глазах женщин, обладающих повышенным либидо, заманчиво зловеще полыхают рубиновые огоньки. Светильники женской притягательности находятся в глубине очей и скользящим взглядом мужику-обывателю этих факелов порочности не узреть.
Я стараюсь отводить глаза от взора начальницы. Да, чуть не забыл: я служу у госпожи Краснопольской простым курьером. Вообще-то зовут меня Николаем, но Юлиана Ивановна постоянно забывает мое имя.
- Григорий (это она мне), отнеси пакет в издательство. Только на девок не глазей, да побыстрее, пожалуйста и тут же забывает о моем существовании.
Едва вернувшись, с порога слышу милый моим ушам фальцет:
- Миша, ты сигареты купил?
В недоумении пожимаю плечами.
- Нет, я определенно уволю этого мальчишку.
Должностей у Юлианы Ивановны уйма, но она виртуозно справляется со всеми. Прежде всего Краснополянская возглавляет методический центр эстетического воспитания молодежи.
- Ну, уж я научу их уму-разуму, - глаза ее загадочно сверкают.
Остается только догадываться, чему научит юную поросль моя прекрасная начальница
О чем-то задумавшись, Юлиана Ивановна вертит в руках шариковую ручку. В ее длинных изящных пальцах, словно в лепестках хризантемы, порхает желтая ручка шмель, собирающий нектар с дивной перламутровой кожи.
- Тебе что, Евгений, заняться нечем? она ловит мой завороженный взгляд. Приготовил бы мне кофе, что ли
Что-либо делать лично для нее мое почти вожделенное занятие.
Есть у госпожи Краснополянской тайная и самозабвенная страсть Юлиана Ивановна самодеятельный художник. Она убеждена, что в человеке должно быть все прекрасно Хотя содержание полотен моей очаровательной начальницы, мягко говоря, не всегда соответствует догматам великого классика. Она пренебрегает законами композиции, перспективы, цветового колорита или, скорее всего, не подозревает об их существовании. Хотя дело тут вовсе не в отсутствии образования, техники, а может и таланта. Главный критерий подобных картин, со слов автора это состояние души. Наивность этих холстов, их неискушенность
2
качества, совершенно непригодные для жизни, бизнеса, но самому ходожнику работы приносят крайнее творческое удовлетворение. Очередной поклонник, зайдя в кабинет Краснополянской, искренне полагая, что изрекает изысканный комплимент, внимательно изучая полотна Юлианы Ивановны, вещает:
- Вот вы, такая начитанная, эрудированная женщина, блеск ума и красоты, и вдруг, - он пренебрежительно тычет пальцем в сторону картин, - и вдруг это
- Понимаете, дорогой Иван, простите, кажется, Григорьевич, долгое время притворяться интеллектуалом очень трудно и вредно для мозгов, - парирует воспитатель юношества.
Краснополянская никогда не прислушивается ни к чьему мнению, говоря, что это господствующее заблуждение придавать какое бы то ни было значение посторонним замечаниям.
Жизнь в методическом центре по эстетическому воспитанию молодежи текла своим чередом: Юлиана Ивановна блистала своей красотой и лубочной живописью, молодежь училась чему-нибудь и как-нибудь, а я верно и добросовестно служил в первых рядах работников отечественной культуры, безнадежно вздыхая о своей начальнице.
***
Поиск моделей и пейзажей для творца всегда считается одним из важнейших компонентов в изобразительном искусстве.
- Как мне осточертели эти унылые капитолийские ландшафты, - сокрушалась Юлиана Ивановна, - однообразные серые домики, степь да степь кругом, - тоном погибающего ямщика почти заголосила Краснополянская.
- А у меня дача в восемнадцати километрах от Капитолийска. вдруг брякнул я. С голубятней, озеро невдалеке, - и покраснел от смущения.
- С голубятней, говоришь, - призадумалась начальница.
Джип Чероки Юлианы Ивановны, поднимая клубы пыли, мчался по грунтовой дороге, словно танк перед крупным сражением Место действительно было красивым. На небольшом холме, изумрудном от молодняка сосенок, стоял деревянный домик моего давно усопшего деда, с возвышающейся над кровлей голубятней. Голуби, увидев меня, заворковали, засновали по насесту и, очевидно от радости, взмыли в серо-голубое небо. Невдалеке виднелось небольшое озеро, почти полностью заросшее камышом. В принципе какая разница для художника -примитивиста, какой перед ним пейзаж седые пирамиды в долине Гизы, томное шуршанье олив Адриатики или заброшенный свинарник на юге Костромской губернии. Но замыслы! Кто поймет замыслы творца и надо ли их понимать?
Совершенно забыв о присутствии хозяина, Краснополянская, вооружившись этюдником, не удосужившись даже переодеться, устремилась на голубятню, откуда открывался хороший вид для этюда. Пошатнувшись от столь рьяного нашествия, ветхое сооружение все же выстояло, и миниатюрная художница, отмахиваясь этюдником от надоедливых птиц, уверенно продолжала свой путь наверх (в данном контексте не к славе). Насколько это возможно, она довольно таки целомудренно чертыхнулась, зацепившись колготками за торчащий из доски гвоздь (не верьте рекламе фирмы Ле Ванте о крепости ее продукции). Голубей собиралось все больше, создавалось впечатление, что их репатриировали с площадей Рима, Парижа, Лондона. Время от времени они своеобразно выражали свою радость, и вскоре черный костюм Юлианы Ивановны несколько изменил свой цвет.
3
Вы когда-нибудь открывали этюдник перед работой? С таким траурно-торжественным видом открывают ящики с дуэльными пистолетами. С подобным
вожделением сбрасывается брачное покрывало перед первой ночью. Со схожим нетерпением пьяница дрожащими руками отвинчивает пробку с похмельной бутылки. Я смотрел на свою начальницу, как на морскую пену, уже становящуюся прекрасной Афродитой. И вот этюдник установлен на ножки, к нему прикреплена бумага, на палитре радугой блистают краски. Кисти, зажатые в побелевших от напряжения пальцах Краснополянской, словно мечи, направленные на невидимого врага. И взгляд Я где-то видел этот взгляд Так смотрела Юдифь на отсеченную голову Олоферна.
Я любуюсь своей тайной возлюбленной. Первый взмах кисти, как удар клинка и
- Василий, ну что ты стоишь, как истукан! Принеси воды. Юлиана Ивановна смотрит на меня презрительно, как на нечто неорганичное, совершенно неуместное в данной ситуации.
Как известно акварельные краски разводятся водой, и схватив какую-то фляжку, я со скоростью спринтера устремляюсь к озеру. В несколько прыжков достигаю водоема, наполняю сосуд водой и с утроенной энергией буквально взлетаю наверх к очаровательной художнице. Пытаюсь уловить благодарный взгляд, протягиваю ей фляжку и архитектурное сооружение конца девятнадцатого века, не выдержав напора любви к искусству и просто любви, с треском ломающихся досок, шумом взлетающих многочисленных голубей и истошным воплем Краснополянской рушится, и вместе с любителями примитивизма летит вниз, в болото.
Вы, наверняка, видели злой женщину, которую любите и, согласитесь, от этого она становиться еще прекрасней.Всю дорогу назад Юлиана Ивановна молчала и лишь когда мы подъехали к Капитолийску, сказала:
- Коля, я очень благодарна тебе за сегодняшний день. Это состояние души, Коленька
Затем, несколько помрачнев, добавила:
- Но я умоляю тебя, не смотри больше на меня так.
Я как мог целомудреннее взглянул на свою начальницу. В глубине её глаз сверкнули рубиновые огоньки.
|
