|
Серый болгарский бункерный кот (декабрь 2002 - январь 2003) |
||||
| [Прощание с
Никто] Положим, Свет. Положим, родничок затянется костным швом, и глаза - кожей век. Стихи пишутся инфарктом, а не пишутся - смерть. Теплый хлеб на хлебном заводе. Сегодня душа была готова услышать, но прозвучало лишь: вновь тишина. Эфир бастует. И сны. Сын Человеческий ждет за углом хлебозавода, когда закончат печь хлеб. Каждое утро. Начни. Слово выскальзывает из рук. Из рук выскальзывает, а все же... начни. Игру слов в сотворение слов. Разветвляющиеся вселенные кажутся яичными желтками. На песке. Лица лошадей. Глаза сов. Руки святых. Ноги лошадей. Мы приняли решение. Выходят из дома, где все знакомо: постельные вещи, стаканы от чая и пробки для света с жучком. До аэродрома в метро и такси бегом: ушастые сумки с вещами, с ключами от рая кольцо и блестящие кредитные карточки. События случаются как суки. А сердце... сердце - перебьется. Туман жжет свечи в окнах, ждет подать тел - нелепое тепло, и ржавит оцинкованные вещи тяжелыми снежинками о камни, а сердце... сердце не болит. Фальшь ложного тепла и правда расстояний; цена билетам - фотографии святых; вся суета мороженных вокзалов, все вещи в мире - строки в книге жизни; мой ангел, серафим, бухгалтер, лирник: морозной ночью умирают лежа. И, засыпая под рождественский обход, бумага журавлей скрипит пером: что не спасают сердцем - лечат топором. Нет выше низких жанров нежель жизнь. Речь, пена паводка, о белый камень Слова хвостом бьет у стены монастыря. Открытый тишине и тонким светом лечащий зрачки, от пены паводка ворота за моей спиной закрой, мой монастырь, прости за прошлую слепую опьяненность неоновым отчаянным вином. * отдай положенное сверху положи пятак они шли они неприлично громко смеялись фонари светили синим светом как бывает в больницах она впервые увидела улицы города Но он морщился на обыденность всякая дрянь на тротуарах в саду заснеженном случайно отцвели сиреневый туман и между ватных ног и видели своими глазами фигуры людей в тени не тени людей но люди попавшие в тень. сегодня скупой свет фонарный, завтра подарит день ему пришла на ум молитва грешника обыденная моль ешь котик съешь меня оставь на память сломанные косточки портвейна киммерика тропинку и благостную перхоть ковыля она думала о его сырых ботинках и о себе что ведь и мой отец когда-нибудь родился бывает вспомнишь покраснеешь от холода как гоголевский нос она впервые увидела улицы города Но где крепкий юго-западный ветер пробует фальшкрыши на зуб * мыло с березовым дегтем лечебница волчебница по взаимному согласию подорожной родины приколоченной к земле граненым гвоздем событий юго-западным ветром переулки за ночь промыло выйди в теплый январь погреться где солнце лижет голые ветви яблонь в душевой стоит запах чужого рта струйки горячей воды стекают по ее груди по ее спине словно в ложбинках струятся змейки между белыми и зелеными камнями солнце расплылось самодовольно в закрашенном окне а за окном ждет девочка с косой стоит на самом углу всех расстояний между монастырями [помнишь в том баре она] помнишь в том баре она мы потом еще поехали к я потом еще до трех писал а сам клавиш не различаю да прям уж там оборжаться прибери яблоки с пола мерин кто он такой что за крендель кейдж ог эйр во как проперся типа добрались нормально по любому вроде уже не болит ты смотрела тень за сердцем там еще снимался этот как его хрен она все время читает толстого глаза портит при таком свете помнишь когда мы познакомились все эти разговоры я помню наизусть замьютили минус двадцать это точно гребаные таксисты полста содрали думал не доберусь та еще колымага в какой-то волге и курить нельзя где вчера говоришь проснулся нет уж поставь эту еще раз снова во-во все оно к тому и идет наливай да ничего просто вчера писал до трех нет не поеду лучше пойду домой она потом кажется куда-то пропала не помню слушай у тебя есть дай до пятницы если можешь [она уже уснула тише] она уже уснула тише сейчас в коридор выйду я тут тихонько сижу один наушники и чай с лимоном весь день читал этого жидка второй том видел проза очень еще днем спал часа полтора приснилась крыса с двумя головами ты же знаешь я люблю крыс у меня три года жила одна а та дрянь во сне убежала в тетушкин шкаф и голос сказал не знаю что подмешивают в этот vogue с ментолом сказал что когда она просочится в мир вот тогда мы попляшем посреди дня представляешь и сразу стал сниться гитлер а потом тараканы из монитора в общем она простыла наелась антибиотиков ее тошнило я переживал не могу когда кто-то болеет [летом ночевали на крыше] летом ночевали на крыше а ты не дал ни одной теме развиться и разрешиться беда с этими беременными помнишь по стенам в подвале стекали капли во время ливня чадили парафиновые свечи мы пили водку и темный гиннес ты придумал коктейль "электролит" записывал на салфетках бармен смеялся а потом все танцевали под strange angels и джон поругался с ленкой [ночь перед рождеством] рыбьи головы на плечах с оскалом неровных зубов троллейбусы тралят прохожую треску искусственные елки пахнут армани мани эклектика этикеток в небе звезды не значат годы больше не золотые колеса годы лишились формы с тех пор как разомкнуто время черная дыра ночного неба высасывает тепло из земли пани моника верит в ноль рыбы плавают за темными окнами муниципалитета ухмыляются декорациям будущего рождества [серый болгарский бункерный кот] морозной январской ночью мне снился кот породы "серый болгарский бункерный" он когтил мою руку у него теплое пушистое брюшко вот проходит несколько дней и мы с ней проходим в который раз мимо бункера Отто Ляша даже странно открыт музей мы спускаемся в подземелье и разглядываем карты медали фото столы и стулья свидетельства жестокой доблести противных сторон и усталый взгляд коменданта исполнявшего невозможный долг кого обе стороны приговорили к смерти и кто дожил до старости кому еще долго снилась та страшная уставшая весна кому снился стол и дрожание его рук воевавший голосом спасший росчерком мы с ней дальше идем я курю она расспрашивает о бронзовом конном Вильгельме и на рынке мы покупаем серого полутрамесячного котенка полосатого с голубыми еще глазами наступает ночь и котенок набегавшись уснул на подушке уткнувшись в ее лицо и я не знаю какое дать ему имя [Моя душа беременна весной] Моя душа беременна весной - иной, нездешней тяжестью под сердцем; и даже самый теплый летний дождь не так горяч, как слезы на щеке - соль обжигает кожу на ветру; возьми меня, веди меня за руку, я мальчик, прислонившийся к стене разграбленного древнего собора; я снова мальчик, я учусь читать, смотреть на небо, птиц и облака, и различать созвездия и время по остриям на башенных часах. [кровосток] просквозило весь сор из избы на восток на восток на восток теплый сонный январь у щеки прохудившийся водосток поздний шепот воды в трубе ранний чайник и горькая цедра как на страшном ноже кровосток на кресте из ливанского кедра [дождь пройдет как дрожь] на пересечении европ строим запах малой азии выносим хэллоуиновскую тыкву на просушку улыбаемся в окошки свиным рылом ждем весны почитываем правду врут календари январь как лето дождь пройдет как дрожь больной собаки [Николаю Рубцову] в моей стране крещенские морозы полюс три и лай ночных собак сегодня он погибнет сирота и я открою его скромный томик и буду плакать пить валокордин вести себя как глупый сивый мерин но сердце встанет вдруг с сухим щелчком на место как после вывиха внезапно стихнет боль я снова окажусь в моей россии 19 января 2003 [и разум в их глазах] истощенное сердцетерпение на посадку заходит рядовой юго-западный ураган на голые ветви боярышника с которых лесные дрозды склевали все красные ягоды и снятся башни церкви близнецов скрипучий желтый пол оранжевые свечи пятиметровый изразцовый крест над входом и снятся силуэты тельца и льва у ног Христа и разум в их глазах [ископаемые] детские песенки малера сотворение мира в andante выбирай в постопосудной лавке пустяки и фарфоровых балерин ископаемые фарфоровые пробки от отсмарковских пивных объемов от градусов ископаемого солнца от ископаемого мановения плиссира меж лепестков пропеллера за... лет до ископаемого взлета * животные живут они живые они животны животасты и смешны они зубасты и едят друг друга и выполняют трудную работу они и рады бы наверное не есть но непрерывно их едят другие и разум их настолько очевиден настолько постигаема разумность всей их животности и хищности повадок что небо в лентах разукрашено как свадьба * полосатый кот убежал под мебель покусал мои пальцы схватить и смыться в юности я был ничуть не лучше но потом приучился бриться * я жив еще что странно и смешно слова опять повыстроились в столбик я вночь беспечный пастырь этой хрени так пусть моя пласт массовая флейта пронзит дискантом хмурые кварталы где этикетка сторож молока и будит полосатых заключенных осунувшихся скорбною главой в кошмарный добровольный омут сна * [пробка] эти в колодце застряли глазами вверх эти в окне на просушку взгляда сквозь капли на силикате эти принесшие в дар жидкости цвета ветра палец кнопка бутылка винта пробка [Крылья в карманы] Крылья в карманы. Прохожий стоит на месте. Времени нет. К стеклу бара "Андрэ" примерз уличный серый свет. Вокруг моей кружки с горячим gunpowder кружит приблудный кот. И трется щекой о ботинки. Глаза водоворотов людских потоков - они цвета льдинок в вечернем Manhattan dry. * Продолжи нить дождя, продли ее до самой сути пустых гофрированных от вещих снов оставшегося кислого во рту; продли дождя падение на миг, он будет твой заслуженный взрыв капель в лужах. * По иероглифам горячей кружки с чаем сын водит пальчиком: дизи... дизи... Никто никогда не узнает, что это значит, разве что серый болгарский бункерный кот.
|
||||
| Вернуться... | ||||
| Настин Павел | ||||
| "Mik..." | ||||
| Любое коммерческое использование материалов без согласования с автором преследуется по закону об авторском праве Российской Федерации. |