...и плыли облака

Не надо воспринимать все серьезно,
Может быть, завтра будет новый день.
Януш Петух

Сидя на берегу реки, он смотрел в прозрачную воду и думал. Над ним медленно, будто танцуя белый танец, проплывали облака. Он да-же мог дотронуться до них рукой. Но он не хотел этого делать, ведь тогда бы он нарушил равновесие, некое равновесие чаши весов, суще-ствующее вне времени и законов природы. Ему доставляло большее удовольствие просто смотреть на них и представлять себя таким же мягким невесомым облачком, плывущим в голубом небе.
Он любил бывать один - именно в такие моменты можно понять, кто ты есть на самом деле. Сегодня - облако, завтра - дождь� теплый летний дождь, послезавтра - утренняя роса на лепестках только что проснувшихся цветов. Можно понять и почувствовать каждой частич-кой своего сознания весь окружающий мир. И, рассыпаясь на миллио-ны частей разноцветной радугой брызг, наполнить собой все и вся.
"Если бы я был художником, - подумал он, - я бы нарисовал кар-тину яркой палитрой красок. Так, чтобы даже спустя много-много лет, она оставалась такой, как и в первый миг ее создания�"
Она тихо подошла и присела рядом.
Он даже не взглянул на нее, сейчас его не было здесь. Он плыл по голубой лазури высоко-высоко в поднебесье вместе с облаками.
Она знала о его слабостях гораздо больше, чем он сам - нельзя было нарушать полета фантазии. Она просто молча пыталась уловить движение его мыслей и слиться с ними воедино.
Иногда бывает очень трудно думать даже за того, кого очень хо-рошо знаешь. Но она знала. Знала его всегда. С тех самых пор когда они были цветами и росли рядом в такой же тишине и безмолвии.
Выждав с минуту, нежно шепнула ему:
- Здравствуй�
- Здравствуй.
- Ты печален сегодня?
- Отчего же? Напротив.
Она представила спасительный свет далеких огней за горизонтом.
- Ты�
- Тс-ссс� Тише, прошу тебя.
Он прижал свой указательный палец к ее губам.
- Ты слышишь� музыку?
Медленно повернув голову, она посмотрела в его глаза, глубокие и бездонные. И только сейчас она ясно различила, нет, не музыку, от-дельные нотки. Они, словно китайские колокольчики, нежно звенели на ветру в кронах деревьев.
- Да, слышу.
- Это поет лес.
- Я знаю. Все как тогда: ты и я, те же облака, река�
- � мы были цветами�
- �и над нами распустилась радуга�
Он промолчал, выдержал паузу.
- Сегодня я был облаком.
- Да� ты плыл по небу, а солнце нежно ласкало тебя своими лу-чами.
- А знаешь, я видел тебя. Над тобой склонились деревья, и река омывала твои ноги журчащей прохладой...
- �ты превратился в фантазию, в мимолетный сон. - Она улыбну-лась.
Он взял ее руку в свою, их пальцы переплелись. Теперь они были единым целым - слаженный организм из двух сердец, которые бились в такт друг другу, не отставая ни на секунду. Он стал ее продолжени-ем, она - его.
- Мы всегда будем вместе�
- Ты знаешь об этом лучше меня.
- Мы всегда были, и будем вместе, даже тогда, когда все вокруг умрет и превратится в тлен�
- Да.
- �эта трава, лес. Это небо над нами�
- � и ветер, и это лето�
- �которое мы будем помнить�
- �ничто не проходит бесследно, в какой-то миг мы сейчас здесь, а спустя секунду уже по другую сторону времени. Ты ведь знаешь� конечно, ты знаешь что "вчера" - это всего лишь название, которое выдумали люди. И оно для нас ничего не значит. - Она сломала сухую травинку и кинула ее в реку. - Смотри, вода унесет ее отсюда, а когда придут дожди и осенние грозы, и мы будем сидеть у теплого камина с чашкой горячего шоколада, ты вновь вспомнишь ее и это будет нам знаком.
- Знаком? - он отрешенно внимал ее словам.
- Да, знаком. Об этом не говорят вслух, но мечтают и желают иметь в перечне необходимых вещей. - Она положила голову ему на плечо.
Музыка усилилась, и теперь она уже отчетливо различала этот хрустальный звон.
- Ты слышишь, музыка стала громче.
Он ничего не ответил и лишь еще сильнее прижал ее к себе.

"Нет слов, которые могли бы объяснить то многое, что не дано понять. Читать между строк и наслаждаться этим. Молча ждать, смот-реть и видеть, чувствовать, как проносятся мимо стаи птиц. Уловить их тихий, почти незаметный для слуха крик, тающий на склонах снеж-ных гор и в далеких цветущих долинах за рекой. Остановить время так, чтобы не нарушить его сумасшедшего движения, разделяющего предметы в пространстве. И в то мгновение, когда стрелки стреми-тельно перемалывают тишину, посмотреть в глаза, проникнуть в са-мую их суть, искупаться в черных озерах и прочь, прочь навеки, на-всегда, чтобы никогда не вернуться обратно. Быть облаком, быть солнцем, чем угодно гораздо проще, чем понять их данность".

- Лес дарит нам эту музыку, он пытается что-то сказать, нечто важное - то, что другие услышать не в силах.
- �все живое вокруг.
- Стоит только внимательней приглядеться к самым обыкновен-ным вещам. - Он наклонился и зачерпнул в горсть воды, - даже река хочет обратить на себя внимание.
Она опустила взгляд - солнечные блики, словно маленькие сол-нечные зайчики, играли на лазурной глади в салочки, то догоняя друг друга, то опять разбегаясь в разные стороны.
Река - дышала. Ее дыхание, теплое и размеренное, медленно под-нималось над водой легкой полупрозрачной дымкой. На самом дне ее маленькие золотые рыбки, чьи бока блестели на солнце ровно зеркала, затаились среди камешков, чтобы, казалось, прислушиваясь к их раз-говору, понять самую суть неторопливой размеренной беседы.
- Все живое вокруг� вот что это значит. И тебе не дано подслу-шать их мысли. Ты можешь слышать только движение, ничего боль-ше. Ты можешь услышать, уловить их неповторимый шепот, шорох, - она на мгновение замолчала.
Музыка своим хрустальным звоном уже касалась каждой травин-ки, каждого листочка на ветках деревьев, она заползала в каждую ложбинку, пряталась в каждой трещине, с каждой секундой становясь все ближе и ближе. - Ты слышишь?
- Она уже здесь.
Казалось, все вокруг затаилось и вслушивается в эти хрустальные звонкие нотки, которые несли в себе солнечный свет далеких полей, шелестящий шум прибоя, сладковатый запах созревающих колосьев пшеницы, крики перелетных стай. Музыка кружила и звала танцевать, пела разными голосами. Она забирала с собой все то, что так отягоща-ло и навевало скуку, то, что делало окружающий мир унылым и се-рым, очищая душу. Она манила за собой в далекие, неведомые чело-веческому глазу дали.
Сначала тихая и нежная, музыка становилась все громче и гром-че, словно прорывалась через стену тишины, чтобы затмить ее своим присутствием. И вот, несмолкающий звук литавр уже оглашал окрест-ности непрерывным боем. Хрустальные колокольчики превратились в громогласные колокола, звоном срывая с веток листву, пригибая траву к самой земле. Музыка будто выставляла себя напоказ: то в ее мело-дии слышались чуть заметные нотки грусти, то сразу она переходила на трубный, заунывный стон, после чего неожиданно смолкала на се-кунду, и все начиналось заново. В этом шуме и гаме, стоило лишь чуть-чуть прикрыть глаза, можно было услышать бесконечность, ее пространный тревожащий голос. Он разливался над лесом, над дале-кими полями и долинами, привнося в этот необузданный ритм свой, не похожий ни на что.
Музыка растрепала ее волосы. Музыка продолжала кружить в од-ном понятном только ей хороводе. Но она только сильнее прижима-лась к его плечу.
- Не бойся, скоро все закончится. - Ей показалось, что он улыба-ется. - Не бойся, - он погладил ее руку. - Такое бывает редко... очень редко.
Внезапно солнце, такое близкое и такое далекое одновременно, пропало за облаками, махнув, как будто рукой, своими лучами на прощание. И вдруг все смолкло. Их опять окружала тишина, которая, казалось, сбила с ног. Вдруг, вот так неожиданно, вместо шума и гама, вместо хрустального звона и свиста ветра она появилась вновь, запо-лонив собой весь мир.
- Даже солнце спряталось. Может и нам пора? - Она явно ничего не почувствовала, продолжая внимать той оглушающей, но уже не-слышной человеческому уху музыке, которая еще мгновение назад раздавалась над долиной.
- Подожди� разве ты не слышишь?
Она повернула голову на его голос.
- Что, что должна я услышать? - она взволнованно прислушива-лась, боясь пропустить что-то важное.
- Опять� - он пристально смотрел в небо, еще крепче сжимая ее руку в своей.
- Что опять?
- Ты слышишь� эту� тишину?
Только сейчас она уловила, что музыка давным-давно прекрати-лась, растаяла и исчезла, как будто и не было ее, в напоминание о себе оставив лишь чуть примятую траву под ногами.
- Ты слышишь? - Он слегка одернул ее за руку. - Теперь ты слы-шишь?
Она, так же как и он, подняла голову и пристально вгляделась в белые облака, которые бежали по лазурной синеве высоко-высоко над головой.
- Как странно - солнце уже почти село за холмы, а небо все еще такое же голубое, как и было днем.
- Странно?
Ей показалось, что его мысли парят далеко от него самого.
- А ты знаешь� - Он вдруг перевел свой взгляд на нее. - Знаешь, что люди могут летать, плыть по небу, купаться в этой нежной лазури так же, как и эти белоснежные облака над нами? - Он замолчал и, ос-торожно, чтобы ни на мгновение не причинить ей вреда, взял ее под руку.
- Держись! - крикнул он и оттолкнулся от земли.