Из цикла "Посвящения"

«Auf dem Wasser zu Singen»

                                       Александру Избицеру

««Прощай, прощай...»

Да я и так прощаю…»

(Б.Окуджава)

И чаек крик прощание пророчит,

и небо растревожилось густой,

клубящейся дымами серой тучи

белесой пеленой. «Постой, постой!

Не торопи: осеннюю кручину,

к зимовью птиц резные косяки…», –

волнуется орешник, сгорбив спину

под ветром, у взволнованной реки.

«Постой, постой!», – шумит камыш, осыпав

подвыцвевший коричневый бутон

на рябь воды. «Постой, – хлопочут липы, –

не ускоряй прощальный фаэтон».

«Не подгоняй, попридержи удила,

дай надышаться пряною травой,

дай налюбиться, сколько хватит силы,

и с пьяною от счастья головой

уснуть под шепот девственной березы,

перебирая в пальцах поздний цвет,

рассматривать мистические грёзы

грядущих и ушедших зим и лет», –

ложится стих чредой неровных строчек…

А чаек крик прощание пророчит.

Июль, 2004

Пробуждение

Василию Пригодичу

“Скорее бы порвалась перепонка,

чтоб я до смерти на душу оглох»

(Василий Пригодич)

«Мне тягостно седое пробужденье,

«седое утро», грезится туман.

Стихи… стихи… слепое вдохновенье…

любовь…  потери… грязь словес… обман…

Но видится сквозь серость и туманность,

как в запотевшем зеркале, во сне,

медлительна и величава Данность

ладони тянет бабочкой ко мне.

Движение изящное запястий –

едва заметный взмах раскрытых крыл.

Я не бывал доселе столько счастлив,

касаясь дамских рук.

У козьих рыл

от зависти повытянулись скулы,

и блеянье слилось в единый вой.

Они уже давно под волчьей шкурой

наводят страх, выравнивая строй.

Но… Данность, Данность, милая голубка,

твои ладони бабочкой – балет  –

глаза, вуаль, усыпанная шубка

лохматыми снежинками.

И нет,

козлам и свиньям в волчьих душегрейках

не растерзать крылатый разворот», –

мне пробужденье у ночной горелки

предтечею грозит который год.

июль, 2004

*   *   *

Валерию Сердюченко

«Он в жизнь играл, а думал, что в слова,

  стремясь к конечной точке мастерства»

Канат. Упругая тревога

витыми прядями дрожит.

Кому – канат. Ему – дорога –

от стойки к стойке путь лежит.

Скользит кошачьею повадкой

его проворная стопа.

Сжимают пальцы мёртвой хваткой

шары и кольца. В диком па

спина жонглера изогнулась

«Страховки нет!», – прошло сквозь зал.

Толпа испугом задохнулась…

Но выпрямляется фигляр.

И вновь скользит, и вновь играет

своей удачей и толпой.

Приобретёт ли, потеряет,

схватив железною рукой

запястье кегли полумёртвой?

Последний шаг, еще бросок…

И «К чёрту кегли! Кольца – к чёрту!», –

стучит усталое в висок.

Август,  2004

Серёже Саканскому

«В земные страсти вовлеченный, 
я знаю, что из тьмы на свет 
однажды выйдет ангел черный  
и крикнет, что спасенья нет. 

Но простодушный и несмелый, 
прекрасный, как благая весть, 
идущий следом ангел белый
прошепчет, что надежда есть»

Б.Окуджава

Тонка связующая нить,

натянута струной скрипичной.

Их поединок нетипичный

уже нельзя остановить.

Торопятся за часом час.

Струны скрипичной импульс нервный

тревожит тьму, и свет неверный

со тьмой вступает в резонанс.

Бледна рассветная луна

за дымкой облачною тает.

Струны звучанье нарастает.

И светом тьма обнажена,

сама подобной свету станет.

День скорби

                   Памяти Виктора Есикова

Дрожит рука. Удушье слёз обильных

не облегчит души.

                                  Но снизойдёт

с небес скорбящих животворным ливнем,

сопроводив стенания в полёт

к далеким звездам, в звезды рассыпая:

звезда Любви, звезда Добра, звезда

Великой Памяти, звезда немая

Великой Скорби…

                                  Месяцы, года

ажуры звезд ночного неба светят:

«Любите вечно, помните навек,

дарите благо ближнему и детям, -

и этим жив покуда человек».

*   *   *

                                               Поэту и другу

                                              Леониду Склядневу

Прикоснуться... дотянуться сердцем

в заокеаническую даль,

пронизав возвышеннейшим скерцо

водных миль глубинную печаль;

донести, не обронив, надежду

перышком воздушным на ветру

от чужбины молчаливо-снежной

к раскалённой в жгучую жару;

белой яхтой опустить на воду,

парус вдохновений развернув,

вечно одержимую свободу –

вечно неуёмную войну...

А еще...

                  Да слышит ли Всевышний?

Пусть Господь хранит, тебя, хранит,

мой далёкий спутник – друг мой ближний –

заокеанический пиит.

                                          17 сентября 2002

*   *   *

                                              Л.С.

Собрав морщинки густо на челе,

опустошив недобрую бутылку,

Вы думаете с грустью обо мне.

Доверившись всецело рифме пылкой,

слагаете сомнение и боль,

последнюю любовь, скупые грезы,

то верите, то, не поверив вновь,

сливаете со дна спиртные слезы.

И так же, как вчера, и, как назад

не год, не два, но много-много боле,

понурив затуманившийся взгляд,

парализуя спиртом дух и волю,

больное место в сердце залечив

жестоким прижиганием на время,

твердите про себя речитатив,

рифмованный то с этими, то с теми.

                                    9 октября 2002

*   *   *

                                                                 Ю.М.

Это – только для Вас, это – только сегодня –

неприкрыты слова, ненапыщенна речь –

выступленье в театре Любви и Свободы.

Красный зал – для таинственных избранных встреч,

голубой – для волнений душевных прибоев,

а вот этот, огромный из мраморных плит –

для нелегких бесед, проводимых с собою,

для бесед, когда сердце сомненьем болит.

В красном зале на сцене под дымчатым светом

я открою Вам тайну доверчивых глаз.

Здесь – не место вопросам, не место ответам.

Это – только сегодня и только сейчас.

«Тихо, – палец к губам, – Я все знаю. Молчите.

Всё изучено раньше, и сказано «Да».

Здесь не место словам. Вон туда поглядите.

Это – искра надежды и наша звезда».

Это – только для Вас, это – только сегодня –

неприкрыты слова, ненапыщенна речь –

выступленье в театре Любви и Свободы,

в красном зале таинственных избранных встреч.

                                                                Весна 2002

Соната Молчания

                                       Брату Володе

Пойдем со мной к реке. Прохладной тенью
покрой мои незримые следы.
Обряд святого воссоединенья
души усталой и речной воды
я покажу. Ни звуком и ни жестом
не беспокой лазурной пустоты.
Волшебный миг великого блаженства
не хочет слов, не терпит суеты.
Коснись реки тихонечко рукою,
доверься ей, расслабившись, войди
в речную воду, душу успокоив
и позабыв, что за и впереди.
Закрой глаза. Какие ароматы!
Божественно! Вдыхай, вдыхай сильней.
Дыши водой, речной травой и мятой.
Ты - дух реки, дух ветра и полей.
Закрой глаза и слушай, слушай…
Журчанье, лёгкий всплеск, сверчок…
Ты - высший слух. Забудь про уши.
Вот-вот коснётся струн смычок.

Еще мгновенье и...
проникновенно,
пронзая неба облачную вату,
струится зычно музыка Вселенной.
Для нас звучит Молчания Соната.

Июль 1999