|
Завтра не придет никогда |
| Мы едем по извилистым горным дорогам, что на юге Германии, и фары то и дело выхватывают из темноты кресты с фигуркой Иисуса в натуральную величину человеческого роста. Возможно, они стоят для того, чтобы напоминать влюбленным парочкам, выползающим на рассвете из ровных рядов кукурузы о том, что они грешники. Хотя о чем я говорю? Запад в большинстве своем давно перестал играть в эти романтические "кукурузные" игры и обзавелся для амурных встреч комфортабельным жильем с мохнатыми ковриками в стеклянных лоджиях. Скорее, эти фигурки установлены для того, чтобы проезжающие мимо водители ненароком вспоминали о том, что кроме всепоглощающего комфорта, о котором кричит здесь все - ванна с игрушечными рыбками, сортир с подогревом деревья в форме улиток и так до бесконечности, есть еще нечто другое, недоступные пониманию муки, кровь и гвозди. Нести свой крест, сидя в белом мерседесе под музыку Ника Кейва легко и приятно. Дэвид прикуривает две сигареты и одну протягивает мне. Мы многозначительно дымим. Будущего мужа я подобрала в буквальном смысле на пыльной дороге, хотя и поговаривают, будто бы стоящие мужики там не валяются. Это случилось в одну из тех ночей, когда поссорившись со своим бой-френдом, который в буквальном смысле устраивал мне каждую неделю такой бой, что мне не позавидовала бы даже Айсидора Дункан (та самая несчастная, которая, согласно воспоминаниям современников, во время потасовок с известным русским поэтом самозабвенно восклицала : Русская любовь! Это русская любовь! ) я убежала в ночь Спасаясь от столь экспрессивного выражения чувств, я очередной раз бороздила темень , которая поглотив меня бесконечными питерскими проходными дворами, выплюнула уже ближе к мосту , там, где мерцали слабые малочисленные фонари. Совершенно не ориентируясь на местности (что было замечено еще в школьные годы во время игры в зарницу, когда ворвавшись в свой лагерь вместо вражеского я пыталась похитить флаг), я много раз плутала по этим дорогам, убегая от него навсегда, до тех пор пока не запомнила одну - через мост. Транспорт уже не ходил, и мне предстояло пройти весь этот путь пешком. Тем не менее данная альтернатива выглядела для меня гораздо более привлекательной, нежели вероятность всю ночь выслушивать душераздирающие крики Петренко, подвергая к тому же опасности свою жизнь. Стоит отметить, что возлюбленный мой сочетал в себе все самое плохое, что только может уместиться в одном мужчине. Азиатская звериная ревность умудрялась сочетаться с редкостной практичностью и поиском личной выгоды во всем и вся. К примеру как будущая жена я была совершенно ему невыгодна: надо ведь кормить и одевать, а как любовница я раздражала его своей независимостью и возможностью найти кого-то еще. Выбрать из двух зол меньшее он никак не мог и от этого бесновался, ревновал и равномерно вытягивал из меня все соки. Однажды в магазине я наблюдала сцену, когда маленький мальчик уселся на пол и стал орать, требуя чтобы ему купили "хоть что-нибудь". Его гримасы были еще по-обезьяньи детскими, но в глазах уже отражалась настолько взрослая ярость и ненависть , что мне стало не по себе Его мама билась в истерике , уговаривая маленького строптивца подняться, но он не поддавался. В конце концов, она что-то ему купила. Вот так бывало всегда и у меня с Петренко: как только он хотел чего-то от меня добиться, то начинал орать, и я практически без боя сдавала свои позиции. Мост гулко отстукивал мои шаги, когда впереди возник чей-то темный силуэт. Мне, честно говоря, стало не по себе от этого призрака посреди дороги, но присмотревшись, я обнаружила, что это всего-навсего заблудший алкаш, который перекинувшись через перила благополучно отправлял все съеденное накануне в Неву . С облегчением я потопала дальше, но вдруг "алкаш" застонал и как герой американских ужастиков, пожираемый мерзкими монстрами, протянул ко мне дрожащую руку и произнес : "Хелп ми..." на довольно приличном английском языке. Я немного помялась и решила подойти. "Алкаш" тут же повис у меня на руке и, дыхнув перегаром, в стиле светской беседы поинтересовался: Do you speak English? Я ответила, что да , немного. Тогда он стал тыкать мне в лицо бумажкой с адресом и повторять : пожалуйста, вызовите такси. Возраст иностранного алкоголика был совершенно неопределим, поскольку он весь зарос волосами как горилла. Но, в общем, вид был неагрессивный и в чем-то даже вызывал сострадание . Наверное, такое частенько случается с иностранцами после первого эксперимента с истинно русским напитком. Приобщаясь подобным образом к нашей национальной идее, они обычно не осознают насколько рискуют всем: деньгами , документами и даже жизнью. Ведь там, в мире всеобщего комфорта, где наперед все предусмотрено и застраховано, в случае любого инцидента пострадавшему будет выплачена приличная сумма.. У нас же ,страховаться никто не любит, скорее, впрочем, не из-за скаредности - плати, дескать неизвестно за что, а исходя из суеверных соображений - зачем кликать беду и выставлять свою собственную жизнь, как на аукционе? Еще прислушается кто-нибудь внимательный с небес и - пиши-пропало. А когда что-нибудь все-таки случиться, то сразу же выяснится, что страховавшая вас фирма, давно переквалифицировалась в армянское кафе, деньги обесценились, а банки разорились. За ту копейку, что, возможно, и предложат, пострадавшему еще придется с пеной у рта доказывать, что конфликт начался с того, что соседский доберман первым вцепился ему в руку, а не он, будучи извращенцем, пытался изнасиловать несчастное животное в темной подворотне. Жить завтрашним днем у нас невозможно по той простой причине, что "завтра" - это страховка, кредитные карточки, нахально выпирающие из бумажника, счет в банке, внятно говорящий президент и стриженный газон перед домом . У нас все, что происходит - это сегодня и сейчас, present indefinite и ничего больше, а завтра, если переделать известную песню, не наступит никогда. Рассуждая таким образом, я взяла на последние деньги такси и довезла ничего не соображающего гостя нашей Родины до его гостиницы, благо, что она находилась недалеко и от моего дома. Портье, настолько переполненный сознанием своего величия, что оно уже вытекало из уголков губ и струилось на гладко вычищенные итальянские ботинки, презрительно скривившись в мою сторону , склонился к "алкашу" и спросил: Это с вами? Затем велел мне предъявить документы. Я подумала, что скорее словом "это" можно обозначить тело, висящее на моей руке, но не желая вступать в лишние разговоры, показала паспорт , попросила портье доставить иностранного господина в номер и гордо удалилась. На стене, как очередной плевок, висело объявление, специально адресованное женскому полу с призывом оставлять паспорт в залог. Зная местные обычаи, несложно было предположить, что в каждой особи женского пола эти прохиндеи видят проститутку, мечтающую составить конкуренцию их "штатным" работницам. Позже Дэвид рассказывал, что единственным неудобством этой гостиницы были регулярные ночные звонки с предложениями на всех языках приобрести на пару часов "красивую и горячую русскую женщину" Рано утром позвонил мой истеричный возлюбленный и заорал: "Ну что, маленькое дрянцо, хорошо вчера повеселилась? Я тебе полночи звонил и где ты, интересно была..." Голос стал срываться на фальцет, и я предусмотрительно прикрыла трубку рукой. Для нас это давно уже стало привычной схемой отношений. Сейчас я повешу трубку, потом он немного успокоится и перезвонит, затем мы встретимся, дня два проведем в мире и согласии , а затем я опять убегу в ночь. Зевнув, я повесила трубку и пошла чистить зубы. Раздался звонок. Я зло проблеяла в трубку : Ну чего тебе еще? - Извините, могу я говорить с Жанной, - почти пропел человеческий голос с иностранным акцентом .Это говорит Дэвид и я хотел бы отдать вам деньги за такси - А как вы узнали мой телефон? - По адресу. Мне его дал портье .Пожалуйста, давайте встретимся через час, в ресторане "Колобок". Я вас приглашаю. Повесив трубку, я стала недоумевать по поводу уникальной памяти портье -просто настоящий Штирлиц и в то же время я судорожно соображала , где находится ресторан "Колобок". По справочному "Где отдохнуть" мне сказали, что существует только одно заведение с таким названием, но рестораном его назвать можно только обладая большим воображением, поскольку оно больше напоминает пирожковую времен застоя. Так и оказалось - классическое место для иностранцев увлекающихся советской историей доперестроечного периода - образцовая совдеповская забегаловка с ложечкой, привязанной к банке с сахаром, дабы не украли, а также с неизменным наличием уборщиц, выхватывающими тарелки из под вашего носа с остатками еды, чтобы покормить жирного, дремлющего на кассе, кота. Иностранцы обожают такие места, думаю хотя бы потому что их осталось очень мало, ну а сказать я был в России для них означает - я ел две сосиски за два восемьдесят алюминиевыми вилками с гнутыми конечностями, подобные которым в Берлине выставляются в галереях в качестве произведений концептуального искусства. Мой вчерашний "алкаш" слегка побрился, но тем не менее от местных бомжей его отличала лишь некоторая самоуверенность во взгляде. На этот раз он выглядел как нечто среднее между человеком искусства и американским безработным. Долго вглядываясь в меня, он, очевидно, усиленно пытался пробудить остатки памяти, которые водка вытеснила без следа, а затем расплылся в широкой улыбке и сказал: Какая вы оказывается красивая! Это было приятно. Приятно было, наконец, общаться с кем-то, кто в первую очередь стремится узнать о тебе, а не вываливает разом свои проблемы и ожидает бесконечного сочувствия. Сейчас уже сложно сказать, был ли он лучше или хуже моего русского друга. Просто он был другой. Он слушал, что-то опять спрашивал, держал за руку и кормил пирожными. Хотелось свернуться у него на коленях и замурлыкать - такое исходило от него спокойствие. В свою очередь я узнала, что он экономист, живет на юге Германии, изучает экономику, социологию и политологию, а сюда приехал в командировку, чтобы написать доклад о ситуации в России .Он замечательно говорил по-русски, хотя еще вчера не мог извлечь из себя ни слова, поскольку, согласно его истории, он накануне отмечал с русскими друзьями чей-то день рожденье, а потом одиноко потерялся в питерских проходных дворах в поисках туалета, недоумевая по поводу того, как его высококультурные и сверхинтеллектуальные коллеги могли позволить себе справлять нужду на стены окрестных домов, громко подбадривая и его присоединиться к ним . Наверное это такая русская традиция, подумал он и решил вернуться к друзьям, но не смог найти обратную дорогу. Эпизод на мосту он не помнил напрочь, и тут уж я, не удержавшись, язвительно поинтересовалась, существует ли немецкая традиция блевать с моста в реку, на что Дэвид захохотал так громко и непринужденно, что на нас покосились все присутствующие, включая кота с нахальной мордой. Мы проговорили взахлеб несколько часов подряд, потом погуляли по городу, и я отправилась домой. Немного мучила совесть, и я решила позвонить Петренко. Он был грустный и нежный, как всегда, после приступов агрессии. Приехал ко мне виноватый с цветами и вином и мы провели великолепную ночь. Как всегда .Уже несколько лет длится этот деструктивный роман, и я знаю что ненавижу этого человека больше , чем люблю, но какая-то микрочастица меня привязана к нему настолько, что раз за разом , когда конец уже кажется неизбежным, я прощаю его за все, а главным образом за то, что он не любит меня Конечно по- своему любит, но мне хочется, чтобы любили по моему . А любить по-моему - это значит заботиться, холить и лелеять, поэтому я думаю, что кроме родителей меня никто еще никогда не любил. К примеру, разные мужчины по разному реагируют на слезы. Заплакав первый раз перед мужчиной, женщина тестирует его реакцию, во -первых проверяя его отношение к ней, а во-вторых предполагая возможность использовать это когда-нибудь с выгодой для себе. На "слезный тест" Петренко не отреагировал никак, а когда я заплакала от горя он спросил- "зачем ты ждешь моей жалости, как побитая собака?" Так что больше я перед ним никогда не плакала - все равно это не срабатывает, если орган жалости у человека атрофирован . И ничего не поделаешь, если любовь, как известно, зла. Хотя, по мнению моей мамы не настолько же, чтобы влюбиться в Петренко - Я знаю, что у тебя кто-то есть, у меня нюх на такие вещи, - сказал Петренко спустя две недели после моего знакомства с Дэвидом. - Ну началось... - Подожди, на этот раз я серьезно. Скажи честно есть или нет. Если есть, то я навсегда оставлю тебя в покое, уйду в небытие и все. Даже дверью хлопать не буду. - Да есть. В трубке раздались короткие гудки, и я почувствовала облегчение от того, что все свершилось так быстро и легко. Операция прошла успешно, пациент будет жить. И я тоже. Мама, я и Дэвид сидели в ресторане. Мы все знали, что происходит, и когда Дэвид торжественно попросил меня стать его женой, то мама прослезилась, а я, как в мелодраматическом кино, протянула руку для кольца. Ночью Петренко штурмовал мою дверь. Я притворилась, что меня нет дома, но он не поверил. Он кричал на весь подъезд, что я сука-стерва-дрянь и что он меня безумно любит. Он бился головой о стену, и кто-то из соседей уже кричал о милиции, когда я дрожащими руками рискнула повернуть ключ в уже изрядно измочаленной двери, чтобы пустить его во внутрь. Лоб у него был рассечен, и я стала наклеивать пластырь, параллельно нацеживая две порции валерианки. - Почему ты выходишь замуж за него, а не за меня? - как всегда безапелляционно заявил Петренко. -Но ты говорил, что никогда на мне не женишься, что это ужасно даже представить себя под одной крышей с такой женщиной, что... -Неважно, что я говорил, важно то, что есть между нами -А что есть? Бурные ночи и истерики -Но мы принадлежим друг другу, мы предназначены друг другу. -Ерунда. Эффективный заряд возможен только при взаимодействии плюса на минус, а у нас с тобой, к сожалению, батарейки вставлены неверно, то есть плюс на плюс, что означает сплошной кошмар уже много лет. -А что дает Он тебе? -Спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. - Бог мой, какая банальность, к тому же это когда-нибудь наскучит, и что ты будешь тогда делать? -Не волнуйся за меня. -Не могу. Я люблю тебя, - он заплакал и я , утешая, стала по инерции его целовать и даже не заметила как все случилось опять. Истерика и бурная ночь. Петренко всегда был как перетянутая струна - чуть тронь и все заноет, завизжит и порвется, превратится в бесконечную любовь, а из страсти в склоку . Но тогда я не осознавала, что он давно стал частью меня, вросся в мое тело всеми нервозными конечностями и бесконечным эгоизмом, хоть я того и не желала. Самолет прорезает пространство и я чувствую, как погружаюсь в другое измерение, и что сейчас случится что-то страшное. Мы летим в пустоте и нет этому ни конца, ни края. Незнакомая комната и мужчина в постели, который как я начинаю осознавать - мой муж, начинает успокаивать меня после приснившегося кошмара. Я стараюсь отогнать ощущения тоски и зарываюсь в пухлые немецкие одеяла. Вечерами приходят знакомиться со мной очередные друзья Дэвида. Все очень милые и как один похожие на моего мужа - внимательно слушают, дают почитать книжки и вскоре забывают о моем существовании. Мы живем в маленьком городке, недалеко от Штутгарта. Дэвид преподает в университете, а я целыми днями слоняюсь по маленьким тихим улочкам, каких очень много в немецкой провинции или же учу немецкий. Часто мы ходим в клубы или рестораны, где его друзья веселятся от души, постепенно не удосуживаясь мне перевести из их беседы ни слова по-английски. Я понимаю, что хочешь общаться- учи язык и всегда понимала, что мне, как хорошо натренированному псу, предстоит взять языковой барьер, но ,к сожалению, он был не только языковым. Проще говоря, мне было скучно. В детстве я с неимоверным восторгом наблюдала за движением игрушечной немецкой железной дороги, которая была у моей школьной подруги и являлась предметом всеобщей зависти. Я часами могла рассматривать маленькие домики, стоящие вдоль дороги, на окошках которых красовалась искусственная, неестественно красная герань, или же крошечные зеленые садики перед домиками с малюсенькими пластмассовыми скамейками. Мы мечтали о том, чтобы попасть в этот уютный игрушечный мирок и вот, как по взмаху волшебной палочки, я оказалась там - все те же милые домики, в них милые люди, с милыми улыбками. Все так мило и сладко, что хочется водки с соленым огурцом. Все хотят попасть в сказку, но, кажется, что никто кроме меня до сих пор не задумывался над тем, как из нее выбраться. Так прошел год, и вот мы, согласно моей идее, сидим в машине в зарослях кукурузы, как малолетние любовники. Кукуруза - декорация, а секс, несмотря на внешний антураж, как всегда очень медленный и основательный, фундамент настоящего, экологически чистого немецкого счастья. Я затянулась сигаретой и невольно вздохнула - Что-то не так?, - спросил Дэвид, заботливо заглядывая в глаза. До моего приезда сюда я была уверенна, что этот взгляд, полный бесконечной заботы и тревоги, свойственен только ему, но потом встречала его повсюду - Правда, что вы в России не храните деньги в банках? (озабоченность в глазах) Правда, что у вас зарплаты в 20 долларов? (тревога) Правда... - Слушай, я хочу съездить домой, хоть на неделю - Но ты же знаешь, что сейчас это невозможно, поскольку мы собираемся переехать в новый дом, а затем съездить в Испанию. Мы же договорились, что следующим летом обязательно поедем в Россию вместе. А пока пусть твоя мама приедет. - У нее нет денег на билеты Дэвид деликатно промолчал и, аккуратно вытряхнув пепельницу в пластиковый мешок, спрятал мусор в бардачок. Да, - продолжил он, -России сейчас приходится не сладко, по подсчетам экономистов до полного дефолта осталось меньше чем пол года. Так что представляю какое облегчение ты должна испытывать, находясь здесь. - Неожиданно для себя я разразилась длинной ругательной тирадой, которую иногда использовал Петренко и смысл которой даже я не могу уловить до конца , не говоря уж об иностранце. - Что-что? Говори, пожалуйста по-английски, - сказал Дэвид с легким раздражением, которое я уловила впервые со дня нашей встречи. Молча мы порулили к дому. Было грустно, ведь он-то, действительно, ни в чем не виноват. Муж не понимает ,как тяжело мне приспосабливаться жить "ихним" завтрашним днем, где все до минуты и копейки распланировано и малейший сбой вызывает полное недоумение и протест. Прошло еще пол года. Как-то раз я забрела в небольшую часовенку, в которой были похоронены русская принцесса Катерина и немецкий король Людвиг. Два бюста этой пары располагались неподалеку и , мне показалось, что в глазах русской царевны стояла невыразимая вековая тоска. Я представила как ей, наверное, не хватало русских полей, лесов и просторов. Но родителям было наплевать на ее чувства, надо было спасать страну от очередного дефолта, войны, или же путем смешения русской и немецкой крови улучшать генофонд. Я вышла из часовни, и тотчас пошел снег. Белыми хлопьями он как-то совсем по-русски падал на ровные ряды виноградников покрывающие холмы, на еще полу зеленые деревья и на мое лицо. Я машинально испугалась за косметику, но вспомнила, что живя традициями другой страны уже два года как ей не пользовалась. Снег был откровением и, вернувшись домой, я на одном дыхании, не позволяя себе задуматься ни на секунду, позвонила в Аэрофлот, продиктовала номер кредитки мужа, который предварительно переписала еще месяц назад, собрала те немногочисленные вещи, что у меня были - на западе не принято сильно тратиться на одежду, - и написала записку. Разумеется сплошные sorry, да и что я могла еще сказать... Россия встретила метелью и потоком новостей - доллар растет, шахтеры бастуют, президенту выдвигают импичмент, прокурор опять развратничает, запад не дает кредит... Мама и плакала и смялась одновременно. Но в общем, была счастлива, что я вернулась. Петренко распил со мной бутылку шнапса и тут же разбил ее о стену. Он усиленно делал вид, что у него произошли большие перемены - новая машина, работа, новая подруга. Даже показал фотографию какой-то девушки, но тут же швырнул ее об стену, вслед за немецкой бутылкой, и подняв меня на руки, отнес на кровать. -Завтра ты переезжаешь ко мне - Завтра не бывает, - заметила я , лениво потягиваясь. Оно встает на Востоке и до России не успевает доползти. -И все же завтра мы будем вместе, - продолжал талдычить свое, ничего еще не знающий Петренко. Он-то не понимал, что мы давным-давно застряли в одном дне, как герой фильма "День сурка". Завтра он снова начнет орать - "Как ты могла продаться этому фашисту!!!", и я опять убегу от его грубых и унизительных слов, нежелания жениться и глупой ревности и мои шаги будут гулко долбить мост, укрытый темным покрывалом ночи. Но это будет завтра (или другое сегодня?), а сейчас, в данный миг я безумно счастлива.
|
| Вернуться... |
| Драницына А.В. |
| "Mik..." |
| Любое коммерческое использование материалов без согласования с автором преследуется по закону об авторском праве Российской Федерации. |