Полиция кармы (личная сказка)
Посвящается всем тёзкам главного героя. 



Макс сидел на полу в самом тёмном углу комнаты и смотрел на полосы света от фар, ползущие по стенам и потолку в вечернем сумраке. Кассета заканчивалась. Осталось только две песни, но эти две были его любимыми. Магнитофон поскрипел тихонько плёнкой и начал медленно рассыпаться по комнате гитарными рифами. "Limp Bizkit" мягко просили подождать, показывая, что умеют не только рубать с плеча, и будили в его уже почти пустой от всей этой беготни голове странные, нелепые, но абсолютно реальные воспоминания. 
Да, так оно всё и было. И кровь, такая яркая в свете уличного фонаря, что казалось, он сейчас ослепнет, и хипари, отдающие ему даром любимые диски, потому что никак не могут вспомнить, кто он такой, и вечные грибы, догоняющие его на крыше, висящего, держась за антенну метрового диапазона, над морем прекрасных городских огней. 
И ОНИ. 
Плавная сбивка ударника "Limp Bizkit" не заканчивается с окончанием такта, а, становясь всё более и более аритмичной, перерастает в хруст деревянной двери подъезда. Он слышит их. Он ждёт их. Он знает, что они пришли за ним. 

Ho-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-о-old on 
I found another way to let you go a-a-away 

Будущее наконец настигло его. Он мог убегать столько, сколько ему заблагорассудится, но можно убежать лишь от прошлого. От будущего убежать невозможно. Если бы он был поумнее, ну чуть-чуть поумнее, он бы сообразил, что так и будет. Он бы с самого начала знал, что так и будет. Он ничего не смог бы поменять, но зато он знал бы об этом с самого начала. А сейчас он сидит здесь, рассматривая лепнину потолка, выхватываемую из небытия светом фар проезжающих машин, и просто слушает музыку. 

Ho-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-о-о-o-o-o-оld on 
You found another way to bleed my soul a-a-away 

Тебе не страшно? 
Нет, мне не страшно. 
Молчаливый диалог с самим собой - вот всё, что осталось Максу, пока они не справятся со стальной дверью квартиры. На это у них уйдёт несколько минут, он определённо успеет дослушать кассету. 

Ho-o-o-o-o-old on 

*** 

Началось всё... со скуки. Да нет, началось всё не со скуки, а с того, как она появилась. Это был кажется класс седьмой - восьмой? - когда его забрали из спецшколы по английскому языку, и отдали в эту сумасшедшую физико-математическую спецшколу. Бывает же такое. Восемь уроков в день, потом факультативные занятия, потом домашнее задание. Шесть дней в неделю. А седьмой только и хватает времени, чтобы выспаться как следует, и садишься делать недельные задания по физике и математике. А вечером - вырабатываешь технику скорочтения, чтобы пробить за две недели роман очередного классика русской литературы (будь он неладен; и почему они не умели коротко выражать свои мысли?). 
"Вы - элита, вы - гордость города (области, страны, континента - нужное подчеркнуть), вы не можете себе позволить плохо учиться". 
"Физика - самая важная наука в вашей жизни на сегодня". 
"Математика - царица наук". 
"То, что вы учитесь в физико-математической школе не означает, что вы должны не знать родного языка". 
"Все ваши технические знания будут совершенно бесполезны, если вы не сможете донести их до своих коллег из других стран, поэтому иностранный язык так же важен для вас, как и". 
"История". 
"География" 
"Химия". 
Одни считают себя вправе нагружать тебя сверх меры, потому что "это их профиль". Другие боятся, что занимаясь по своему профилю, ты забросишь и остальные "не менее важные предметы", и нагружают тебя сверх всякой меры по ним. Жалко тратить время на сон, потому что мог бы за 8 часов решить 168 задач (вообще-то в среднем 168,2, но мы округлим). Или сделать 14 лабораторных работ. Или... Чёрт, а как же спать хочется... 

Сколько я спал? 
А когда я спал? 
Да я вообще спал?.. 

И никаких обид. На самом деле. Потому что пройдя через это, Макс никогда больше не стонал. До того самого момента, когда он слышит первый удар кувалды в стальную дверь квартиры, он считал последние классы школы самым трудным временем в своей жизни. Дальше было только легче. Так ему казалось. 

А что было дальше? Прежде всего удивление. Дальше было неожиданное решение поступать на психолога. Ни хрена себе. Ну ты дал, парень. Тебе что, совсем делать нечего? Ты мозгами тронулся? 
Но Макс не тронулся мозгами. Он просто вдруг понял, насколько велик мир, в котором он живёт. Нет, не так. Он понял, насколько мал мир, в котором он живёт, и сколько на самом деле существует таких миров. Безбрежных. Бесконечных. Невообразимое количество. Попытки понять всех, попытки найти абсолютную правду среди тысяч разных правд, попытки оправдать неоправдываемое, постичь непостижённое, познать непознанное. И дикая тоска уже почти профессионального технаря по чёткой и ясной книжке, где человек раскладывался бы по полочкам, со всеми его маниями, фобиями, комплексами и озабоченностями. Макс понял вдруг, что внутренний мир человека - на самом деле самый интересный объект для изучения. 
Для человека в мире нет ничего интереснее человека. 

И вот тогда пришла она. 
Скука. 

Она пришла на второй месяц факультетской жизни. Вокруг было веселье - сплошное веселье. Говорят, что студенты живут весело от сессии до сессии - но эти студенты жили весело всегда (а на сессии особенно). Впрочем, когда пришла скука, до первой сессии было ещё далеко. 
Макс не мог поначалу понять, чего ему не хватает. Вроде бы всё было здорово. Он впервые за последние несколько лет, казалось, мог вдохнуть свободно. Он ловил лицом солнечных зайчиков, он расписывал в общаге пулю со всеми, кто заходил в гости, он впервые в жизни напился на чьём-то дне рождения, он даже начал ЗАСМАТРИВАТЬСЯ НА ДЕВОК. Жизнь была легка, как сахарная вата, все веселились и никто не напрягал. 
ОП-ЛЯ. 
А вот в том-то всё и дело. 
Никто не напрягал. 
Это и была проблема. 
Несколько суровых лет одной из серьёзнейших школ страны сыграли с ним злую шутку. Конечно, это была замечательная "школа жизни", это был опыт, после которого ему море были по колено, горы - по плечо, а все лишения казались благом в сравнении с воспоминаниями о ночных построениях геодезических уравнений на торе. Студенческая жизнь теперь вливалась в его глотку, как тёплая, выдохшаяся пепси-кола: легко, красиво, гладко... и СОВЕРШЕННО НЕ ВКУСНО. И если от ощущения постоянного цейтнота он теперь просто отдыхал, то привычка жить бешеным ритмом интеллектуальной деятельности не давала ему расслабиться. Ему нужно было что-то, чтобы занять себя. Всё время. Непрерывно. И если в фокусе его внимания не было никаких новых раздражителей, то скука впивалась ему в мозг калёной иглой, заставляя всё время шевелиться, чтобы развлечься. 

Поначалу он пытался учиться. На это ушло почти полтора года. По привычке, он выполнял задания, которые давали им преподаватели, и, хотя для всех остальных это казалось нереальным объёмом работы (потому никто даже и не брался), он не только выполнял всё, но и подолгу сидел в библиотеке, выискивая рекомендованные книги и штудируя от корки до корки фолианты, которые он случайно находил сам по тематическому каталогу. Тот факт, что психология, как наука, никому не нужна, он понял не сразу. Лишь на втором курсе, когда он прибежал к своей любимой преподавательнице (он по школьной привычке ещё немного зависал на учителях, в то время, как одногруппники уже лечились от сифилиса) с рассказом о том, какое огромное впечатление на него произвёл учебник когнитивной психологии Линдсея и Норманна, случайно откопанный им в университетской "научке", и понял, что та его просто не читала, он заподозрил неладное. Он написал пару статей, поездил по олимпиадам и конференциям. 
И ЗАБИЛ. 
Точку поставил диалог с какой-то невероятно продвинутой девушкой, легко оперировавшей громкими фамилиями, блестяще ориентировавшейся в современных веяниях психологии и философии, и имевшей своё мнение решительно по любому поводу. Разговор, начавшийся, как всегда, с психоанализа, поехал почему-то не в сторону трансперсональной психологии, как обычно, а в сторону телесно-ориентированных техник. Где-то проскочила фамилия Райха. 
- Ой, ну хоть Райху-то не надо кости перемывать, - беззлобно сказал Макс, случайно затесавшийся в диалог интеллектуалов. 
- А чем имя Райха выделяется на психологическом небосклоне? - ехидно спросила упомянутая девушка, но Макс не понял её иронии. 
- Да ну не надо и всё, - пожал плечами он, - просто из уважения к его судьбе. 
- Здрасьте вам, - девушка обиженно развела руками, - значит Фрейда мы не уважаем, Юнг нам до одного места, ну про Адлеров с Хорнями я и вовсе молчу. Зато как только начинается разговор про телесно-ориентированную терапию, сразу появляются какие-то защитники Райха. Вы, может быть, молодой человек, ещё и аргонный аккумулятор у себя под кроватью держите? 
Макс пожал плечами: 
- Если бы они ещё существовали, может быть, и держал бы. Между прочим, никто до сих не опроверг результаты его исследований. Никто даже не попробовал. 
- Я тебе сделаю аргонный аккумулятор, хороший мой, - сказала девушка, сексуально-издевательски погладив Макса по голове, - засунешь его себе под кровать, будешь устанавливать связь с космосом. 
Макс набрал было воздуха, чтобы сказать, что аргонные аккумуляторы не устанавливают связь с космосом... но закрыл рот обратно. Он вдруг понял, почему никто никогда не попробовал повторить эксперименты Райха. Он вдруг увидел всю психологию, всю её тысячелетнюю предысторию и столетнюю историю словно бы на ладони, увидел в ней логику и стройные, замысловатые, но такие понятные взаимосвязи, подчинённые её особенным законам. 
Он понял эту науку. 
Вернее, он понял, почему она никогда не станет наукой. Вот так. Внезапным инсайтом (ай, слово-то какое; НАУЧНОЕ). И Макс просто кивнул, признавая свою неправоту, и никогда больше не вступал ни в какие разговоры по поводу науки психологии. 
Лишь на следующий день он понял, почему вчера нельзя было оставить Райха из уважения к его судьбе: никто, кроме Макса, там просто не знал его судьбы. Земля ему пухом. 

Ну что ж, это было возможно прискорбным, но фактом: Макс в буквальном смысле оказался на улице. Позднее он будет считать, что в этот момент закончился теоретический этап его жизни и начался, если можно так сказать про жизненный этап, практический. Все те, годами культивированные в нём учителями, ценности вдруг на поверку оказались золотой обманкой. Наука никому не была нужна. Да и самостоятельной ценности она, как вдруг понял Макс, никакой не имеет, просто он стеснялся сам себе в этом признаться последние несколько лет. Всё, в том числе и наука, имеет ценность исключительно в приложении к жизни. И Макс вдруг понял, что о жизни-то он ничего и не знает. 
Макс шёл по городу и смотрел на уличные фонари, яркие витрины, проезжающие мимо автомобили, людей, спешащих по своим делам. Раньше он не замечал всего этого, пробегал мимо, наивно полагая, что всё, окружающее его на улице, не стоит того, чтобы отрываться от своих умных мыслей. Он искренне считал, что уж он-то занимается чем-то настоящим (в отличие от всех тех ищущих неизвестно чего идиотов, стоящих рядом с ним в битком набитом трамвае). Сейчас же он вдруг открыл для себя, что вокруг есть огромный мир, о существовании которого он даже не подозревал. Мир реальной жизни. Ещё пока непознанный. 

И Макс начал его познавать. 

Познание началось с хломидиоза. 
Макс влюбился, как и положено в его возрасте, совершенно без памяти. Естественно (опять же, для этого возраста) в девушку старше его на пять лет. Искренность ребёнка, недюжинный интеллект и жажда познания, горевшая в глазах и постепенно зажигавшая всё вокруг него, делала Макса неотразимым. Её жених был отослан по каким-то очень важным делам, а Макс, напротив, призван в подходящий момент. 
Первый сексуальный опыт, как опять-таки положено, безумно разочаровал. Слава богу, что на протяжении последующей недели (до возвращения жениха) за ним последовали соответственно второй, третий и четвёртый, который наконец-то показал Максу, что такое настоящий секс. Макс получил гордый титул "самого лучшего любовника, который у неё когда-либо был", чем безумно гордился, не понимая ещё по молодости, что это переходящее красное знамя, всё время принадлежащее хронологически последнему любовнику. 
Дальше приехал жених, были долгие и сложные разборки, ощущение постоянного стыда, какой-то непонятной, невнятной боли где-то в основании затылка, и вообще масса новых, незнакомых ощущений. До этого Макс просто не представлял себе, что можно испытывать такую невероятную гамму эмоций по поводу чего-либо, кроме процесса познания. Да, собственно, он вообще не знал, что существует что-то, кроме процесса познания. Сидя с опасной бритвой в правой руке и закатанным рукавом левой над жестяным тазиком на краю кровати в общежитии, Макс вдруг расхохотался, представив себе, как безнадёжно банально всё то, что он сейчас думает и переживает. Картинно, хрестоматийно и смешно. 
Да, был ещё хломидиоз, но это были мелочи, на которых не стоит останавливаться. 

По поводу всей этой истории, как только его многострадальная задница чуть-чуть заживает и по словам врачей всё приходит в норму, Макс сочно напивается. С таким смаком Макс никогда ещё не пробовал употреблять спиртное. "Да, - приходит ему в голову на следующее утро, когда он смотрит на своё кривое отражение в треснувшем зеркале грязного общаговского умывальника, - вот это, должно быть, и есть настоящая жизнь..." Зеркало не возражало. 
Настоящая жизнь вдруг резко расширяет горизонты. Как лаконично и философски формулирует суть происходящего один из друзей Макса, посмотрев на него однажды поутру, "что брат, гульки, пьянки, блядки?.." Макс в кого-то там ещё раз влюбляется, потом неожиданно остаётся один, когда по пьяни пытается в шутку продать свою любимую за две бутылки водки. Шуток любимая не понимала. Ну и хрен с ней. Очень нужна вот это такая любимая, без чувства юмора. ПОШЛА ТЫ!!!.. 
Горе заливается водкой, на смену приходит следующая любимая. 

И вот тут наконец-то продолжается прерванная уж было история. 
В дело опять вступает скука. 

В общем, садится Макс на иглу. 
Начинается всё, естественно, не с шири, а гораздо более мирно. "ДВЕРИ ВОСПРИЯТИЯ" Максу открывает замечательная ароматная приправа - мускатный орех. Оказывается, что если слопать целиком пакетик этих орехов (он расфасован прямо по дозам), то водка уже не понадобится. А на следующий день кажется, что она уже не понадобится никогда. 
За орехами приходит сначала конопля - её приход послабее, зато и отходняков никаких. И естественно их величества ГРИБЫ - куда ж без них деваться. Первый грибной приход Макс ловил посреди ночи на крыше самого высокого здания города - всё блестящее пиршество огней под ним вдруг затанцевало, да так складно, что для того, чтобы получше всё рассмотреть, он даже свесился вниз, держась за антенну. Возможно, только благодаря этому он и дожил до набирающих силу ударов кувалды в стальную дверь: кто-то из жильцов выскочил на крышу, чтобы посмотреть, что происходит с антенной. С антенной происходил Макс. 
Дальше - игла. Конечно, приходилось чем-то поступаться, но, как казалось Максу, игра стоила свеч. Единственным мотивом, движущим им, был мотив исключительно познавательный. Если раньше Макс формулировал этот мотив, как "жажда знаний", то теперь он научился объяснять своё поведение "поиском нового опыта". 
Закончился опыт на удивление безболезненно и практически без серьёзных последствий. Безымянный друг привёл невменяемого Макса в странную колонию, основанную весьма одиозной личностью с туманным прошлым. Сама личность утверждала, что является бывшим наркоманом, но поверить в это, не смотря на очевидность, было трудно. Колония представляла собой посёлок посреди леса, где набранная группа наркоманов жила в шалашах, готовила на костре привозимую кем-то из города гречневую кашу и тушёнку и НЕ ПОЛУЧАЛА НАРКОТИКОВ. Вот так просто. Люби меня таким, какой я есть, или здохни. Никакого присутствия правоохранительных органов Макс не заметил, да оно было здесь и нахрен не нужным. 
Через месяц Макс спрыгнул с иглы. 

В колонии он вдруг открыл для себя ещё одну грань этой реальности - физику тела. Легче всего ломка переносится на турнике, когда мышцы сводит одновременно от абстиненции и от напряжения. Макс, который и в лучшие-то годы подтягивался на перекладине шесть раз, понял, что это тот самый, знакомый каждому уличному пацану опыт, мимо которого он проскочил ввиду своей "неуличности". И, возвратившись в общежитие, Макс с головой окунается в мир спорта. 
Подъём в шесть утра (Макс - патологическая сова), три километра, контрастный душ и завтрак из манной или овсяной каши (Макс с детства ненавидит манную кашу, овсяную каждый раз запихивает в себя силой), занятия в универе (к которым Макс с некоторого времени потерял интерес), на большом перерыве и/или примыкающей к нему паре - футбол или баскетбол, затем - качалка или гимнастический зал (общефизическая подготовка), здоровый обед с калорийными добавками, отдых (надо чем-то занять мозги, чтоб не сдохнуть со скуки), и, наконец, ТРЕНИРОВКА. После тренировки ужин и ещё один отдых. Ну, типа, перед сном. Типа... 
чтобы эта... 
ну кароче... 
А вот ещё Макс вдруг, совершенно неожиданно, открывает для себя художественную литературу. Происходит это во время послеобеденного отдыха одним радостным тёплым днём. Вот так. Макс берёт и открывает, что существует, оказывается, художественная литература. 
Нет, ну не поймите ничего превратно. Конечно же, Макс знал о существовании литературы, и даже считал себя до определённого момента довольно начитанным молодым человеком. Ещё со школьных времён он хранил в памяти тёплые воспоминания о ВЕЛИКИХ: Джеке Лондоне, Филипе Кенреде Дике, Эрихе Марии Ремарке, Стивене Кинге, Фёдоре Михалыче Достоевском, Роберте Хайнлайне и Михаиле Михайловиче Булгакове. Ну и, конечно, Ричарде Бахе. Это само собой. Но вот беда: при всей его любви к литературной эрудиции, как факту, Макс в основном предпочитал справочники и монографии по этологии. 
Теперь же он вдруг открыл тот поразительный факт, что художественная литература бывает как бы разных уровней. И если Бах раньше символизировал для Макса вершину пирамиды мировой литературы, то теперь он постепенно перемещался в основание этой пирамиды. Роберт Антон Уилсон, Карлос Кастанеда, братья Стругацкие и Патрик Зюскинд, Джордж Оруэлл и Хорхе Луис Борхес, Чарльз Буковски и Мишель Турнье, Хулио Картасар и Брайан Олдисс. Макс уходил, плавал, тонул и растворялся в прочитанном. "Чёрт возьми, а почему ЭТО не учат в школе?" - спрашивал Макс сам у себя и тут же тихо радовался, что всё ЭТО осталось не замаранным грязными лапами уставших от жизни "училок русяши". Макс занимался, читал, тренировался и снова читал - запоем, так же самоотверженно, как он делал всё в этой жизни. 
Да, а ещё Макс начал слушать музыку и играть на гитаре, но об этом бесполезно говорить без звукового сопровождения. 

Количество впечатлений, заполнявших воспалённый мозг Макса, стремительно возрастало. С улицы Макс ненадолго ушёл, вернувшись к "камерному" познанию реальности: тренировки в спортзале, книги и порванные струны в общажной комнате. Но улица терпеливо ждала. Она ждала нового Макса, готового встретиться с реальностью, теперь уже не странной и не чудовищно-неожиданной, а старой знакомой, ненадолго оставленной ради парочки важных дел. 

Макс превращается в Яппи, не потому, что искал уважения, жизненного успеха или кому-то завидовал: просто это был опыт, которого у него не было. Он учится улыбаться преподавателям обезоруживающей улыбкой, когда протягивает им взятку за то, что будет отсутствовать две третьих семестра, жизнерадостно улыбаться клиентам, лица которых вызывали желание немедленно уйти в монастырь ("женский" - подумал Макс. - "гы-гы"), сексуально улыбаться девочке за конторкой посольства, в котором он получает визу, улыбаться в пустоту, когда его никто не видит (просто так, для тренировки). Он учится разбираться в шмотках: размерах, фасонах, моделях и стилях, начинает с некоторой брезгливостью замечать, что у ведущего первого канала галстук диссонирует с костюмом. Спорт постепенно сводится для Макса к двум часам тренажёров три раза в неделю: раз в неделю контрольные замеры и постоянные рассматривания себя в зеркале. Это не стыдно. Ничего не стыдно, коль скоро оно ведёт тебя к твоей цели. Меня к моей цели. 
А какая у меня цель? 
Да у меня вообще есть цель? 
Макс начинает непрерывно мотаться по загранкомандировкам. ВО ДЕ ВПЕЧАТЛЕНИЙ!!!! Он впитывает всё увиденное, всё услышанное и всё унюханное. В каждом городе, где он задерживается хотя бы на день, Макс снимает себе блядь и трепетно познаёт разницу между представлениями о нежности французов, индийцев, финнов, тайцев и нигерийцев. Прыжки с парашютом над бескрайними альпийскими равнинами, виндсёрфинг на шикарных атлантических волнах, Point Break. Достопримечательности, характеры и новый-новый-новый опыт-опыт-опыт... 
Ну и ещё деньги. Ты обязался жить этой реальностью, будь добр следовать её правилам. Положено урывать зубами каждый кусок, какой можно урвать. Положено треть из них тренькать, а две - накапливать. С УДОВОЛЬСТВИЕМ ходить по магазинам, и Макс, как ему кажется, действительно начинает получать от этого процесса удовольствие. Гордиться собой и с пренебрежением относиться к тем, кто не достиг твоего положения. 
Нет ничего проще. 
Нет ничего проще, чем относиться к кому-то с пренебрежением. 

А вот и она. 
Она. 
Скууууука!!!! 
Ещё не соскучились по ней? Ну да она не надолго уходила. Всех этих новых впечатлений и экспериментов над собой Максу хватает ровно на год. Всё это безумно весело и интересно, но это... 
нет, это жизнь, конечно... 
настоящая жизнь... 
но вот... 
вот только... 
ааааа... 

С окончанием учёбы Макс принимает решение идти работать в милицию. Ого, да ты совсем рехнулся. Парень, я давно знал, что ты сумасшедший, но есть же предел. Та же картина. Сколько можно удивлять самого себя? Столько, сколько нужно. 
На самом деле, только никто не знал об этом, объяснение столь странному поступку было довольно простым. Неправильное слово, неосторожное движение, пудовый удар и лёгкая потеря ориентации в пространстве. Макс ощутил, как мозг с размаха бьётся сначала об одну стенку черепа, затем - о другую. 
Ту - дух!!! 
Боль, страх, унижение - всё это не имело значения в сравнении с НОВИЗНОЙ. Это был опыт, которого у Макса ещё не было, и его жажда жизни гнала его туда, где он мог впитывать новые ощущения, словно губка, жадно раскрыв глаза, уши, ноздри и мозги. Один удар в какой-то безымянной подворотне переворачивает жизненные планы с ног на голову. 
Сначала Макс работает "по специальности", но затем постепенно выходит на улицу, где обживается теперь в новом качестве. Он начинает совсем иными глазами смотреть на стайки алкашей у пивнушек, девок, пАрами дефилирующих под красными фонарями, эрегированных парней, злобно глядящих исподлобья на прохожих - на всю привычную городскую фауну. Роль обязывала к каким-то вещам, столь же неприятным, сколь непривычным и потому желанным. Привыкая в тому, что кожа на костяшках пальцев по жёсткости начинает напоминать пятки, Макс однажды, проснувшись посреди ночи, вдруг понял, почему существует поговорка "меряться хуями", но не существует "меряться пиздами". 
Сначала острых впечатлений хватало для того, чтобы заткнуть рот вечно вопящей скуке, но скоро всё снова превратилось в рутину. Максу постепенно надоело смотреть, как глаза (любые - от радостно-вожделеющих до ненавидяще-уничтожающих) становятся одинаково-настороженными, как только он достаёт из кармана удостоверение. Ну и чёрт с ним. А кому оно нахрен нужно? 
Макс перестаёт доставать из кармана удостоверение, потом перестаёт его с собой носить, а потом и вовсе совершенно нечаянно где-то его теряет. Свою власть над людьми он начинает утверждать не статусом, приклеенным к нему другими людьми, в котором его заслуга была лишь в подаче заявления для поступления на работу, а собственной внутренней силой. Вы пробовали когда-нибудь так посмотреть в глаза человека, чтобы он отдал вам то, что вам нужно, без единого слова? Вы думаете, вы можете пересилить кого угодно? Вы думаете, вы быстрее? Вы думаете, вы хитрее? Неужели вы думаете, что вы... умнее?.. 

Впервые Макс попробовал "сдвиг" в молодёжной банде. Это был старый проверенный трюк, о котором он читал в какой-то психологической книжке. В них иногда умные вещи пишут, в этих книжках. И одну из них Макс хорошо запомнил - как интересную мысль - без привязки к реальности. Но теперь его интересовал исключительно практический аспект любой мысли. "А почему бы не попробовать?" - подумал Макс. И не придумал, почему. 
Всё было предельно просто. Макс просто нарвался. Он знал, как это делается, и действовал по всем правилам улицы. Не перегибая палку, никого открыто не оскорбляя, но достаточно явно, и не позволяя оскорблять себя. Было примерно полдвенадцатого ночи, это был потерянный в каменных джунглях микрорайон, и свет потихоньку начинал гаснуть в окнах домов вокруг разбитой детской площадки. Стая городских волков, оседлав турники и качели, ждала гонца, посланного то ли за водкой, то ли за травой - они и сами не помнили точно. 
- Погоди! Что ты сказал? - дистанция удара прямым, горящие глаза, косуха с надписью автомобильной краской, поза, не выражающая ничего. 
- Ты услышал, - полная непроницаемость. Если чуть-чуть переиграть - совсем чуть-чуть - хана. Макс медленно зевнул и прошёл дальше, в гущу. 
- Братва, у нас тут самоубийца, - голос в меру весёлый, достаточно громкий и такой же непроницаемый. 
- И чего тебе, храбрый человек, нужно? - судя по сильному тону - вожак. Говорит доброжелательно, а значит ударить может в любую минуту, без предупреждения. 
- Да я так, просто мимо проходил, - такой же тон, только голос чуть-чуть послабее, чем у вожака, опять же - совсем чуть-чуть, иначе задавит. 
- Мимо, значит? - доброжелательность из голоса уходит, а вместе с ней и опасность неожиданности. Теперь можно слегка расслабиться. 
Вожак - рослый худощавый крепыш - спрыгнул с деревянной лошадки и медленно подошёл к Максу. Взгляд цепкий, как язык хамелеона. Серьга в ухе по размеру напоминает сковородку. Походка мягкая и ломкая, ноги будто прирастают к земле, чтобы оторваться от неё при следующем шаге. Он подходит к Максу вплотную. 
Ну что? 
Сейчас или никогда? 
Типа того. 
- Что это? - Макс проводит указательным пальцем в воздухе, не фиксируя его ни на чём конкретно. 
Волк пока ещё невозмутим, пока ещё уверен, пока ещё хозяин положения. 
Так, работать над голосом. НЕ ПЕРЕИГРАТЬ! 
- И давно это у вас? - в голосе озабоченность, но не более, чем озабоченность жизнью чужого человека. 
- Что? - волк "выпал". Вот он - СДВИГ. 
- Это нельзя запускать, - Макс уходит голосом от диапазона опасности, речь становится лекционной, - ни в коем случае нельзя. У вас глаза болят по утрам? 
Крепыш задумался. 
Ну всё, братец кролик, ты мой!!! 
- Да вроде... ну болят иногда... 
- Это рак, молодой человек. Это первые признаки развития опухоли. Я - онколог, поверьте мне, я десять лет этим занимаюсь. Вам ОБЯЗАТЕЛЬНО нужно провериться. 
Волки подходят ближе, постепенно сужая кольцо, но теперь не ДЛЯ боя, а, наоборот, ОТ того, что опасность ушла. 
- Да я... - пытается сказать что-то вожак, но он уже сбит с волны. 
Мы теперь на моей территории. 
- Вот моя визитная карточка, - Макс уверенно протягивает руку, так, что даже мысли не может возникнуть не взять карточку, - я жду вас завтра - послезавтра. Только обязательно! Это нельзя запускать ни в коем случае. Пока, я думаю, ещё можно помочь, вряд ли там большая опухоль с обилием метастаз, но, если этим не заниматься - через год-два ваши шансы выжить будут невелики. Это ХОРОШО, что мы с вами так случайно сегодня встретились... 
Волки ничего не понимают, они послушны воле кукловода, который знает, куда их вести. 
- Я вас жду. 
- Спасибо, - волк неуверен, потерян, разбит и не представляет опасности. Макс спокойно уходит, а через два квартала его уже так распирает от неожиданной победы над культурой, что он начинает в голос хохотать и пинать ногами стоящие на остановках урны. 

Вам это кажется неправдоподобным? Ему тоже. И волкам тоже. В том-то и фокус. Ни в коем случае нельзя бояться, ни в коем случае - сомневаться, и уж точно ни в коем случае нельзя дать понять свои мотивы. Мотивация - то, что отличает жулика от допустившего случайную ошибку, то, что отличает правдоподобную ложь от невероятной правды. 
Суть "сдвига" - в непредсказуемости. Где бы мы ни были, что бы мы ни делали и как бы себя ни чувствовали, мы всё время ждём чего-то. Антиципация - основа выживаемости. Взаимодействуя с другими людьми, мы всё время ожидаем от них каких-то реакций на то или иное действие. Предсказуемость - основа человеческого общежития. Общаясь с другим человеком, мы исходим из того, что имеем с ним определённый общий опыт (язык, базовая эрудиция, субкультурные элементы) и - главное - принимаем на себя те или иные социальные роли. Мы исходим из какой-то КОММУНИКАТИВНОЙ БАЗЫ. Это как табуреточка, на которую нам надо стать, чтобы видеть друг друга. 
Сдвиг - суть выбивание этой табуреточки из-под собеседника. 
Ты делаешь что-то, во-первых, непредсказуемое, во-вторых, эмоционально значимое для собеседника, и, в-третьих, - скрывая собственную мотивацию. Когда собеседник не может предположить, зачем ты ему врёшь, он склонен думать, что ты говоришь правду. Макс специально экспериментировал - придумывал схемы разной степени сложности, по которым выходило одно из трёх - либо ему должен деньги собеседник, либо он должен деньги собеседнику, либо никто никому ничего не должен, просто что-то якобы происходило. При первом варианте его изобличали во лжи в трёх случаях из четырёх. При двух других - не изобличали ни разу. 
Итак: неожиданность, эмоциональная значимость и неясность мотивации. Схема проста, как дверь и так же грандиозна в своём величии. 
Бабушка в метро начинает возмущаться недостойными действиями молодых хулиганов, когда Макс находится: 
- Бабушка, да у вас же почки больные!! 
Той остаётся только хватать воздух ртом и ждать, что он ещё скажет, но Максу уже не интересны медицинские темы. 
Торговка на базаре пытается его обвесить, когда Макс, внезапно вглядевшись в прилавок, говорит: 
- Подождите, а это не у вас шантрапа стянула несколько крупных купюр, только что на углу хвастались? 
Та сначала начинает пересчитывать деньги, потом мучительно воскрешает в памяти, сколько их у неё было, потом вспоминает про Макса, обвешивает сама себя, и благодарит его на прощанье, продолжая пересчитывать деньги. 
Но интереснее всего, конечно, нарываться на волков. Стоять в самом центре круга, чувствовать на себе взгляды доброго десятка пар прищуренных глаз, отдавать себе отчёт в том, что одно неверное слово, выдать себя какой-нибудь мелочью - и ты труп, тебя добивают ногами до состояния бесформенной массы, и никаких шансов - силы слишком неравны, и не бояться этого, потому что ты здесь - король положения. Ты владеешь ситуацией. А все остальные лишь идут с раскрытыми ртами туда, куда ты их ведёшь, не имея ни малейшего впечатления о том, куда дальше, но послушные твоей воле. 
- Что? - спрашивает очередной вожак, когда Макс смело и легко сокращает дистанцию между ними до тридцати сантиметров. 
- Угадай, кто меня прислал, - чуть насмешливый взгляд, не оставляющий и тени сомнения в том, чьим же посыльным является Макс. 
Вожак недоверчиво воротит носом, но он уже задумался, а значит - попался. 
- Катюха, что ли? 
Макс впервые слышит это имя, вернее, у него полно знакомых Катюх, но об ЭТОЙ он слышит впервые в жизни, что не мешает ему с удовлетворённым видом кивнуть: 
- И знаешь, зачем? 
Вожак снова задумался. Теперь он уже не боец. Он уже наш. 
- Она сказала, что или ты придёшь прямо щас, либо... - Макс разводит руками, на этот раз совсем безрадостно. 
Тот уже забеспокоился. 
- Спасибо, мужик, - успевает он сказать перед уходом. И Макса здесь тоже ничего не держит. Велик соблазн остаться в стае, поподкалывать волков, сдвинуть и их тоже на что-нибудь, разыграть из себя нового вожака, но Макс решает, что - хватит на сегодня. 
И, вероятно, правильно решает. Так ему говорит сумасшедший старик. 
Вы видели когда-нибудь сумасшедших стариков? 

*** 

Сидя на полу в тёмной комнате, по потолку которой ползут ленты света чужих фар, Макс вдруг понимает, что удары прекратились. На всякий случай он чуть приподнялся и посмотрел на дверь - нет, на месте, всё в порядке. Макс был далёк от мысли, что ОНИ отказались от своей затеи, скорее всего - просто устали, ведь возможно, они - такие же люди, как и он. То есть простые люди. Может быть. А может быть и нет... 

Макс мучительно напрягает память, пытаясь родить у себя в голове образ сумасшедшего старика, но понимает, что тот потерян безвозвратно. Макс ЗАБЫЛ, как выглядел Сухарь. Да, так его и звали. 

*** 

- Называй меня Сухарь, - представился старик и протянул руку для рукопожатия. 
- А я..., - хотел было представиться Макс, но тот его перебил. Старик знал, как звали Макса. Он знал, кто такой Макс и знал, что Макс здесь делает. 
Сумасшедший старик ждал Макса. 
Когда Макс уходил от стаи и поворачивал за первый же угол первого же дома, встретившийся на пути, он столкнулся со стариком нос к носу. Тот воровато озирался по сторонам, как будто всё время проверял, нет ли за ними слежки, говорил полушёпотом, не делал резких движений, и знал о Максе всё - словом, вёл себя, как все сумасшедшие старики. 
- Ты только что соврал там, этим ребятам, - говорил Сухарь, озираясь по сторонам, - ты сказал им, что делаешь то, что ты на самом деле не делаешь. 
Наверное, Макс бы удивился тому, что старик это знал, если бы ещё умел удивляться. Поэтому он просто не стал опровергать то, что говорил старик. 
- Послушай, - говорил ему Сухарь, - ты ещё не представляешь себе, что происходит... Ой, если бы я мог тебе объяснить... 
- Ну, - Макс сделался развязным, - попробуй, может я не такой тупой, каким кажусь. 
- Да нет, - махнул Сухарь рукой, - дело не в тупости. Дело-то совсем не в этом 
- А в чём тогда? - Макс само внимание. 
- Понимаешь... - Сухарь ненадолго уставился в пространство прямо перед собой, - я просто не знаю, с чего начать. Ты в судьбу веришь? 
- В какую судьбу? 
- Ну... В какую? Не знаю, в смысле, вообще в судьбу. Как в принцип, в карму. Ну, в то, что у каждого человека своя судьба... Ну, и так далее... 
- Не знаю, - Макс пожал плечами, - не думал об этом. 
- Вот щас самое время! Самое время об этом подумать! 
- И что я должен об этом подумать? 
- Что есть СУДЬБА. Понимаешь, - Сухарь начал активно жестикулировать, - у каждого человека с рождения есть определённый путь, который ему предначертано пройти. Ну, как бы план его жизни. 
- А-а-а, - Максу было лень забивать себе голову такой ерундой, - и где этот план есть? 
- Да какая разница "где"? - старик явно нервничал и оглядывался по сторонам интенсивнее, - он есть, понимаешь? Это главное. 
- Ну хорошо, - согласился Макс, который в силу своего гуманитарного образования и математического склада ума мог придумать с лёту как десять доказательств существования кармы, так и десять доказательств её невозможности, - и что из этого? 
- А впрочем, - вдруг отстранился старик от Макса, - зачем я тебе это рассказываю? Я, собственно, сюда совсем за другим пришёл. Ты ведь ещё никого не убивал? 
Слово "ещё" несколько дразнило Макса, но не резало слуха. 
- Нет. 
- Ну и отлично. Пообещай мне одну вещь. Ты должен мне пообещать, поверь, это для твоего же блага. 
- Что? 
- Вот номер телефона, - старик протянул Максу скомканную бумажку, - пообещай, что, когда ты познакомишься с высокой смуглой девушкой, ты позвонишь по нему. Ничего не надо говорить, просто набери номер. 
Макс так ничего и не успел пообещать, он только взял у Сухаря бумажку, как старика как-то странно повело куда-то в сторону, и уже спустя секунду Макс затруднялся сказать, куда делся сумасшедший старик. 
Ну и чёрт с ним. 
Так Макс подумал поначалу. 
Он вообще поначалу решил, что всё это ему приснилось. На следующий день он долго вспоминал, кого же это он вчера встретил, пытался даже найти эту бумажку, но то ли он её куда-то так засунул, что её теперь не найти уже никогда, то ли не было никакого сумасшедшего старика. 
Так что чёрт с ним. 
Решил Макс. 

Но вот только что-то стало с ним после этого происходить. Нет, конечно, с ним и раньше что-то происходило. Всё время, непрерывно. Но теперь масштабы этого чего-то не просто стали ежедневно гнать Макса вперёд, к новым впечатлениям и неиспытанным ощущениям, но заставляли задуматься о том, что происходит вокруг. И мысли, которые начинали лезть в голову Максу, совсем ему не нравились. 
Во-первых, он всерьёз задумался о судьбе. В первую очередь, конечно, о своей судьбе, но и о судьбе вообще. С логической точки зрения, существование некоторого заранее намеченного плана жизни было очень маловероятным. Но - не невозможным. Если исходить из тотальной детерминированности мира (а это единственная математически обоснованная позиция), то выходило, что все судьбы всех людей на Земле действительно предопределены. Такая себе Кальвинистская онтология. Загвоздки было две. Первая состояла в том, что математическая теория предполагала наличие так называемых бифуркационных процессов, которые якобы не подлежали предсказанию (в отличие от всех остальных, исход которых при наличии достаточной информации об актуальном состоянии системы можно предвидеть заранее). Но это было фуфло, и Макс сразу же его раскусил: бифуркационный процесс просто был процессом, о котором у нас НЕ БЫЛО ДОСТАТОЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ. То есть - если допустить, что мы таки можем её получить - это такой же физический процесс, как и любой другой, так же точно заранее предсказуемый. Проблема была в том, что не существовало способа получить о нём достаточно информации. Это и была вторая загвоздка: если КАРМА и существовала априори, ни один человек в мире не мог её знать. Слишком большой объём информации подлежал актуальной обработке для подобного глобального предсказания, слишком большой. 
Во-вторых, Макс впервые пытается остановиться и подумать о СВОЕЙ судьбе. Количество случайных событий, кардинальным образом изменявших его жизнь, и неожиданных инсайтов, толкавших его то в одну, то в другую сторону, действительно наводили на мысль, что в его жизни есть какая-то логика, совершенно ему неподвластная. Он не мог ни понять, ни увидеть эту логику, но чувствовал, что все эти случайности должны непостижимо сложиться в некий целостный гармоничный образ, который и есть его жизнь. 
Есть ли в его жизни план? 
Если и есть, то Макс не имел ни малейшего представления о том, где и как его можно обнаружить. Он не знал, кто составил этот план и часами (даже на работе) мог смотреть в одну точку, пытаясь сосредоточиться и выстроить те события своей жизни, которые уже имели место, чтобы хоть как-то представить себе, что же его ещё ждёт. 
Или же план нужно понимать, как нечто, выстроенное им самим? Как ЕГО собственные планы на свою жизнь? Его цели? Смысл жизни? А в чём смысл моей жизни? 
А я понятия не имею... 
На самом деле это был самый важный момент во всей истории, но осознать это Макс смог, лишь слушая возобновившиеся удары кувалды в стальную дверь квартиры, которую он поставил после встречи с Сухарём, сам не зная зачем. Момент, когда Макс впервые задумался о собственной мотивации. 
В чём вообще заключена жизненная мотивация людей? 
Самый грубый и безусловно верный ответ на этот вопрос: мотивация любого действия человека - получение удовольствия; смысл жизни любого человека - быть счастливым. Это у всех людей было общим. Разным было то, что удовольствие люди получали от разных действий, и счастливыми их делали разные жизни. Зачастую удовольствие или счастье были столь сильно опосредованы чем-то другим, что казалось, будто человек, напротив, делает то, что ему не нравится, или живёт так, чтобы сделать себя несчастным. Но это был просто вопрос честности. 
Макс запросто признался себе: единственным мотивом, движущим им по жизни, был познавательный мотив. Единственной вещью, от которой он получал настоящее удовольствие, была новизна. Единственным смыслом его жизни был новый опыт. И только теперь Макс с некоторым даже наслаждением вдруг понял, что опыт, как набор ощущений, его больше не интересует. Это было честно. 
Оставалось решить, что теперь делать с этим дальше. Из МВД Макс то ли сам ушёл, то ли был с позором изгнан за утерю удостоверения и ряд других порочащих гордое ... деяний, он и сам толком не разобрался. Последняя его любовь (и хронологически, и, как он узнает позже, последовательно) то ли была им брошена, то ли бросила его за его вечные ... приколы, он и сам толком не разобрался. Он ни в чём уже толком не мог разобраться. До смерти хотелось встретить высокую смуглую девушку, хотя телефон сумасшедшего старика и был безвозвратно утерян. Но она не встречалась, и вопрос "ладно, я здесь, ну и что дальше?" занял собой всё ментальное пространство в голове Макса. 
Ответ пришёл как всегда неожиданно. Макс бы наверное даже не обратил внимания на книжку, в названии которой кто-то там как-то там себя называл, если бы не спутал по молодости Фриша с Фраем, потому что, во-первых, у них действительно схожие фамилии, а, во-вторых, оба они были его тёзками. Макс уже ожидал увидеть очередную бредовую, но прикольную историю про волшебную страну, всяких там колдунов и мужественных охотников за ними, когда сообразил, что это другой автор. И оторваться уже не смог. Макс дочитал книгу и перечитал её ещё раз. 
Затем ещё раз. 
Это и был ответ. 
"Назову-ка и я себя Гантенбайном", - решил Макс и вышел на улицу. 

Начать он решил с нищего, как с наиболее простого и беспроигрышного варианта. Макс изорвал и вымазал свою одежду, написал на куске картона корявым почерком "Помогите, люди добрые", допустив в надписи две грамматические и одну орфографическую ошибки, и сел на тротуаре подальше от того района, где жил, чтобы не столкнуться со знакомыми. 
Первый опыт нельзя было назвать очень уж удачным. У Макса всё чесалось и всё, что можно, затекло уже к концу первого часа, какая-то собака начала мочиться рядом, и он в гневе вскочил, чем перепугал прохожих, в конце концов пришли чумазые представители местного "профсоюза", которые, плохо скрывая злобу, объяснили ему, что он работает на чужой территории, и чтоб он проваливал отсюда на хер. Что Макс и сделал, потому что сам уже порядком задолбался. 
Конечно, каждые заработанные честным нищенским трудом пять копеек Макс воспринимал, как относительную победу. Но дело было не в деньгах. Макс вдруг снова обрёл некое подобие смысла в жизни. Он начал смотреть на людей под каким-то новым углом, не пытаясь воспринять их, как "людей в своей жизни", а пытаясь увидеть их, как потенциальные объекты для копирования, то есть, как "людей в их собственной жизни". Он стал обращать внимание, как люди двигаются, чем они питаются, что они говорят и на что они обращают внимание не потому, что это могло что-то значить лично для него, а просто так, пытаясь абсолютно бескорыстно понять и прочесть их. Макс неожиданно понял, что скинхэды - очень чувствительные и ранимые люди, что у кондукторов общественного транспорта вечные проблемы с пищеварением, что настоящие рыбаки ходят на рыбалку совсем не за рыбой. Были и свои издержки: например, Макс напрочь потерял уважение к внешнему виду и, особенно, запаху женщин, поняв, что это самый большой обман, который позволяет себе одна половина человечества по отношению к другой; но в целом, он был восхищён той вселенной, которую он вдруг открыл. 
Собственно, это по-прежнему был тот самый "новый опыт", только заключался он теперь не в поиске чего-то за пределами своего мира, а в новом, глубинном понимании того, что в этом мире давно существовало. 

Макс попробовал себя в роли иностранца, по непонятным причинам скупающегося в местных магазинах, в роли сумасшедшего, сбежавшего из психиатрической клиники, в роли трансвестита, наконец в роли слепого, а затем - глухого человека. Мир становится необъятен, когда ты пытаешься жить чужой жизнью. 
В какой-то момент Макс поймал себя на том, что спрашивает утром у зеркала о том, кто он, потому что сам он уже начал это забывать. Кто я? 
Как меня зовут? 
Откуда я знаю, что я - это я? 
Откуда я знаю, что я - это тот я, которым я был вчера? 
Которым я был позавчера? 
Которым я был десять лет назад? 
А кем я был десять лет назад?.. 

Высокая смуглая девушка вошла в жизнь Макса, неспешно переставляя свои красивые ноги в дорогих чулках по мощёному тротуару и распространяя по всей улице ненастоящий запах в надежде обмануть доверчивых мужчин, которые и рады были обманываться. Она подошла к Максу, заглянула ему в глаза и мягко сказала: 
- Привет, Макс. 
Макс уже ничему не удивлялся. 
- Привет, - равнодушно сказал он, отлично понимая, что он никогда не встречался с ней ранее и потому не пытаясь вспомнить, где он мог её видеть. 
- Угостишь меня кофе? - тем же голосом спросила девушка. 
- У меня, к сожалению, нет с собой кофе, - ответил Макс. 
- В кафе есть. 
Взвесив все "за" и "против", Макс всё-таки решился узнать, что она от него хотела. Когда официантка ушла выполнять заказ, и они остались вдвоём, девушка серьёзно посмотрела в глаза Максу. 
- Ты знаешь... - несмело начала она, - я понимаю, что мне тяжело будет объяснить тебе это... ("где-то я что-то похожее уже слышал", - мелькнула мысль у Макса) Но я хочу попросить тебя на время остановиться. 
- Ннне понял, - выдавил Макс, хотя уже отлично понял, - в чём остановиться? 
- Остановиться в твоей жизни. Остановиться в том, что ты делаешь. Дело в том, что ты живёшь чужой жизнью... Понимаешь... Спасибо, - сказала она официантке, и начала не спеша помешивать ложечкой кофе, - у каждого человека есть своя судьба. 
- Ну да. Судьба... Понимаю. Что ж тут непонятного? 
- Она подвержена определённой логике - так называемому Кармическому принципу. Каждый человек должен жить своей судьбой. Своей, а не чужой, понимаешь?.. 
- Господи, - сказал Макс, хотя никогда не был верующим ("кстати, интересный опыт, надо бы попробовать"), - чего ж вы лезете в мою жизнь? Чего я вам-то лично сделал? 
- Мы? - девушка забеспокоилась, - кто это "мы"? Кого ты имеешь в виду? 
Макс насторожился: 
- А что? 
- Ты же имел в виду не меня одну? 
- А что? 
- А кого-то ещё, кто подходил к тебе с подобными разговорами? 
- А ЧТО? - закричал на неё Макс, - КАКАЯ ТЕБЕ РАЗНИЦА, КОГО Я ИМЕЛ В ВИДУ?!? ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ, Я ЖИВУ ЕЁ, КАК Я ХОЧУ! ЧЕГО ВЫ ЛЕЗЕТЕ В НЕЁ!!! 
Кофе остался невыпитым. 
Макс отказался от услуг общественного транспорта, и неспешно брёл по набережной, тщетно пытаясь собрать мысли в кулак. Он напрягал воображение, как пловец широчайшие мышцы, пытаясь сообразить, что же всё-таки происходит. Воображение отказывалось так растягиваться, оно кричало, чтобы Макс перестал его насиловать, умоляло оставить его в покое, рассказывало, что оно тоже человек. В смысле, воображение. Ну, вы поняли. 

Конечно же, Сухарь ждал Макса. Он сидел на лавочке у Макса перед домом и разглядывал грязные граффити на кирпичной стене напротив. 
- Кофем её поил? - спросил Сухарь при приближении Макса. 
Тот ничего не ответил. 
- Теперь ты готов меня выслушать? - спросил Сухарь. 
Макс просто тоскливо кивнул. 
- Пошли я тебя вместо кофя пивом напою, - сказал Сухарь и обнял Макса за плечи. 

- Ну, я слушаю, - всё в том же мрачном расположении духа сказал Макс, когда они взяли по пиву и плюхнулись на жёсткие стулья закусочной. 
- Начнём с начала. Ты не возражаешь? 
Макс не возражал. 
- Итак, весь мир развивается - будем говорить "движется" - по определённым законам. Ну, то есть в его развитии есть какая-то логика. В движении звёзд, в появлении и исчезновении галактик, ну и, конечно, в жизни людей. А раз есть какие-то законы, значит должны быть и те, кто за их исполнением следит. 
Макс усмехнулся: 
- То есть как? За исполнением законов природы тоже кто-то следит? Кто следит за исполнением второго закона Ньютона? 
Сухарь отмахнулся: 
- Не паясничай. Я не знаю, кто следит за этими Невтонами, или как их там, но это не значит, что за ними никто не следит. Просто мы с тобой этого не знаем. Все законы кем-то создавались, так? 
Макс затруднялся ответить на этот вопрос. 
- ТАК!!! - ответил за него Сухарь, - закон не может возникнуть сам по себе. Ни закон, ни принцип, ни правило. Всё это - признаки организации, а организация есть следствие чьей-то воли. Сечёшь? 
- Ну допустим. 
- Нечего здесь допускать, здесь надо понимать. Все уголовные законы придумали люди, потому они и следят за их исполнением, а за исполнением всяких вселенских законов следят те, кто придумал их. Так вот. О чём я? Да... Стало быть, тут, на Земле, есть какие-то законы, по которым движется жизнь людей. Всех людей. Существует некоторая логика в судьбах всех народов и цивилизаций, в судьбе человечества. 
- Кармическая логика, - перебил Макс. 
- Точно! Ты начинаешь врубаться. И у каждого человека в этом совокупном ПУТИ есть своё место, свой индивидуальный путь, который он должен пройти. 
- Ладно, - замахал руками Макс, - всё это я знаю. Это элементарная математика: тотальная детерминированность, набор закономерностей, по которым развивается - прости, "движется" - любая замкнутая система, способность предсказать её положение в любой последующий момент времени при наличии достаточного объёма информации. Но вот только с тотальной детерминированностью проблемы. Мы никак не можем предсказать исход бифуркационных процессов... 
- Каких, нахер, бифигационных эксцессов??? - перебил Сухарь, - Какая фигальная фигиминированность? Чё ты замороченный такой? Слишком ты себе этой блядской математикой мозги засорил, ассенизатор тебе нужен. Мир проще и глупее. Карма - это никакое не следствие никаких закономерностей. 
- Погоди. Ты же сам сказал... 
- А ты меньше слушай, что я сказал. Карма - это не что-то абстрактное, что существует вне всякого намерения, порождение каких-то процессов, которые можно рассчитать и предсказать. Карма - это прямое следствие ВОЛИ!!! 
- Чьей? 
- А вот это не важно... Это правда не важно, на засоряй себе мозги ещё этой ерундой. Я двадцать лет своей жизни потратил на выяснение того, чьей воли следствием является Карма, очень щас об этом жалею. Достаточно того, что есть некто, кто эту Карму придумал, кто всё это спланировал. И он не УГАДЫВАЛ, какая она получится, а РЕШИЛ, что она будет именно такой. Понимаешь? То есть, Карма - это не слепой процесс, который можно предсказать, Карма - это чётко построенный ПЛАН. Не то, как будет, а то, как должно быть. Ну, то есть, мы вот знаем, что весной начнётся половодье, и городок наш хренов на хрен смоет талой водой с горы, которая расширит русло реки в два раза. Это вроде того, как Карму понимаешь ты. Но вот только не будет этого. Потому что пришёл дядя инженер и построил плотину, а рядом - канал прорыл. И ЭТО то, как Карму надо понимать на самом деле. 
- Подожди... Ну ты же сам сказал, что Карма есть некий принцип... 
- Точно! И есть принцип! Только не абстрактный этот твой фигационный закон Невтона, а конкретный план. 
- Так... - Макс задумался, - Но ведь тогда... Если нет детерминации... Получается, что все процессы на Земле будут происходить не так, как положено. Ну, то есть, если Карма - это не закономерность, учитывающая развитие - прости, "движение" - системы, а некий план, построенный без учёта состояния этой системы, то первое же несоответствие - и всё идёт по другому сценарию. Ну запланировал там кто-то, как должно быть. С тем же успехом и я могу это запланировать. С какой стати люди будут жить так, как должны согласно этой Карме? Один сбой в процессе - и всё. 
- Ну ты и дубина! Хорошо, вернёмся к аналогии. Допустим, инженер решил построить дамбу, а тут - машина перевернулась. Песок везти не на чем. Всё! Сбой в процессе. Дамба дальше не строится. 
- Ну! Вызвал другую машину... Погоди - ты хочешь сказать, что существует некто, кто не только сначала определил, какой будет Карма, но и следит за тем, чтоб она была именно такой, какой должна быть? 
- УМНИЦА! 
- Но кто это? 
- А-а-а-а, - Сухарь поднял вверх указательный палец, призывая к вниманию, - вот мы и подошли к главному. Конечно, за любым происходящим процессом надо следить, иначе хрен он пойдёт так, как надо. Тем более, за реализацией СУДЬБЫ, да не одной судьбы, а судьбы миллионов людей. Для этого и существуют так называемые КОРРЕКТОРЫ КАРМЫ. Их задача - следить за развёртыванием судьбы, за тем, всё ли идёт согласно Кармы, и, в случае чего, корректировать её. 
- Каким образом? 
- Нуууу... Тут вариантов тыщи! Случайности, неожиданности, шальные мысли, пришедшие тебе вдруг в голову... 
- Погоди, - перебил Макс. - а как какой-то человек может подстроить шальную мысль у меня в голове?.. 
- А кто сказал, что Корректоры Кармы - люди?.. 
Закусочная резко поменяла ракурс, стены разъехались, а Максу почему-то стало трудно дышать. 
- А... кто... они? 
Сухарь криво улыбнулся, наблюдая замешательство Макса, и специально медленно просмаковал следующее слово: 
- ПРОЦЕССЫ. 
- ??? 
- !!! 
- Это как? 
- А вот так! Всякие процессы, протекающие на планете. Извержения вулкана, там, полёты шальной пули, случайные столкновения на улице, желания, которые вдруг возникают у тебя безо всяких на то видимых причин. Это и есть Корректоры Кармы. Конечно, это не значит, что все случайности порождены Корректорами Кармы - они тоже не бесконечны и не вездесущи, на самом деле их довольно мало (это я тебе, как другу). - Но всё же многое из того, что случается с людьми якобы случайно - это ма-а-аленькая коррекция. Коррекция их судьбы. 
Сухарь прямо и неотрывно смотрел на Макса, явно наслаждаясь его растерянностью. Было видно, что старику не в первой рассказывать всю эту историю и он привык к подобной реакции. 
- Та-а-ак... - медленно начал Макс, - Хо-ро-шо... А причём тут я?!? 
- А ты - АБСОЛЮТНО НИ ПРИ ЧЁМ!!! Как и я. Как и высокая смуглая девушка. Кстати, как она тебе? Они всегда посылают для переговоров эту длинноногую... трУсы проклятые. 
- Кто - "они"? Корректоры? 
- Нет, что ты, упаси господи, - Сухарь в голос рассмеялся, - нет, корректоры действуют совсем по-другому. "Они" - это небольшая группка людей, которые называют себя "Слугами Кармы". Они считают своей обязанностью слежку за такими, как ты. 
- КАКИМИ? ДА ПРИ ЧЁМ ТУТ Я ВООБЩЕ?!? 
- ДА НИ ПРИ ЧЁМ!!! Сказал же уже! 
- Да, но ты ведь не начинаешь проводить Кармический ликбез с первым встречным?.. 
- Верно! Видишь ли... Я возьму ещё пива, - Сухарь прошёлся к стойке и назад. По дороге он осторожно оглядывался, так, чтобы это не бросалось в глаза, но достаточно цепко. 
- Видишь ли, - начал он, отхлебнув из новой бутылки, - как я уже сказал, методов у Корректоров Кармы много. Но самый главный их метод - по крайней мере, при обращении с людьми (не знаю, за чьей Кармой они ещё следят) - это мотивация ("а-а-а-а!" - подумал Макс). Самый простой способ заставить человека сделать что-то - создать у него в голове соответствующее желание. Самый простой способ направить человека по какому-то пути - сделать этот путь смыслом его жизни. И, в общем, довольно часто им это удаётся. Почти всегда, если говорить об их реальном вмешательстве. Но вот только изредка... встречаются такие люди... - Сухарь улыбнулся, - Выродки такие, знаешь ли... У которых нет никакой чёткой мотивации жизни. Чаще всего их держит на этой Земле поиск нового. 
- Новый опыт... 
- Как скажешь. Новый опыт. 
- Но как же - нет чёткой мотивации? А поиск нового - это не мотивация? 
- Не-а. Мотивация - особенно глобального уровня, типа смысла жизни - проистекает в первую очередь из каких-то эмоциональных привязанностей. А на них запросто можно играть. От них можно строить любую другую мотивацию, просто убедив человека, что для того, чтобы... ему сначала нужно..., а на самом деле он хотел... Понимаешь?.. А поиск нового опыта проистекает из сферы познавательной, он не только не означает каких-то эмоциональных привязанностей, но наоборот - означает их отсутствие. Такого человека можно толкнуть сделать какое-то конкретное действие, но заставить его двигаться по какому-то пути... не-е-ет. И такие люди становятся как бы... либеро - футбол смотришь? 
- Когда-то смотрел. 
- Ну тогда ты поймёшь. То есть у них нет своего места во всеобщей СУДЬБЕ. Они - бродяги Кармы. 
Макс усмехнулся: 
- Бродяги... 
- Ну, фигурально говоря бродяги. Они как бы просто шатаются по СУДЬБЕ, от одной Кармы к другой, ни на чём не останавливаясь, иногда начиная жить чьей-то чужой Кармой. И Корректоры не могут справиться с ними. Вот тогда и приходят эти ребята. 
- А кто они? 
- Ну, грубо говоря - такие же, как мы с тобой, тоже бывшие бродяги. Только в отличие от меня, они используют свои знания о Карме в сугубо практических целях. Они начинают СЛУЖИТЬ Карме. Находят свой путь (по знакам Корректоров, это несложно), следуют ему, таких, как ты, отслеживают и наставляют на путь истинный. Боятся, сукины дети... 
- А как они находят таких, как я? 
- О-о-о, запросто. Это правда очень просто, но я не буду тебе про это рассказывать. Просто у каждого свой способ: у меня - свой, у них - свой. У тебя свой будет, я не знаю, какой. 
- Слушай. - Макс откинулся на стуле, - а какова твоя мотивация? Вот ты тут сидишь, ликбез со мной проводишь, а зачем??? 
Теперь на стуле откинулся Сухарь: 
- Э-э-э! Какая на хрен мотивация! Мне лет уже и памяти нет! У меня одна забава осталась в жизни - Карму людям портить. Вот только сам я это уже не тяну. Вот я и нахожу таких, как ты. 
- Много нашёл? 
- Не-е-е, мало нас. Почти нету. Но тех, кто есть - нахожу. Единственное - надо найти вас быстрее, чем сделают эти... слуги перепуганные... Но я умнее, хотя и энергия уже не та, конечно. 
Макс засмеялся и закачал головой: 
- Ну ты, блин, даёшь... 
- Это не я даю. Это жизнь такая. 
- И что мне теперь делать? 
Секунда, две - Сухарь не отвечал. Макс поднял на него глаза - тот смотрел на Макса очень серьёзным взглядом и молчал. Повисла долгая напряжённая пауза. 
- А то же, что и делал, - вдруг как-то очень сурово ответил Сухарь, - понимаешь, я не успел... долго соображал, много времени впустую тратил... Я тоже был таким, как ты - всё с чужими судьбами экспериментировал. Но мне чуть-чуть, - Сухарь показал на пальцах, - чего-то не хватило. Понимаешь, совсем чуть-чуть... Но у тебя не будет этих проблем. Я буду твоим справочником, я буду тебе говорить, что происходит, ориентировать тебя... Я думаю, что Карму можно надурить. Не так, по мелочи надурить, а вообще... Что-то сделать, что она просто посыпется... Но для этого надо не бояться... Надо просто идти... ПОНИМАЕШЬ??? 
Макс напряжённо кивнул. 
- Давай! Я буду помогать тебе, чем смогу, но ты пообещаешь мне, что не остановишься. Что пойдёшь до конца. Давай, - Сухарь протянул Максу руку. 
Вопрос выбора - да или нет, так или не так. Ты останавливаешься на распутье - нет, не так - ты вдруг останавливаешься посреди дороги и думаешь, а стоит ли идти дальше, не повернуть ли назад прямо щас? Правильно ли я иду? ТУДА ЛИ Я ИДУ??? 
- Идёт, - Макс пожал руку Сухаря. 

Ну что, время на раздумья кончилось. Макса порвало на тысячу маленьких кусочков, каждый из которых полетел куда-то в свою сторону, так что ни найти его уже не представлялось возможным, ни следовать за ним. Макс и не стремился. 
Он начинает Жизнь Тысячи Лиц. 
Утром Макс надевает рваные джинсы и косуху и идёт на биржу, рассказывать ошарашенным хипарям, что "вчера же вместе пили!!!", выпрашивая у них под этот аргумент всё, что угодно: от аудиокассет до разрешения трахнуть чью-то подругу. Днём он переодевается в военную рубаху, блеклый бесцветный костюм, и полчаса толкает речь на коммунистическом митинге, поднимая народ на пикетирование здания региональной администрации. Вечером он надевает фрак и является на свадьбу крупного финансиста, где весь вечер пролазит толкать тосты, а далеко заполночь выпрашивает у какого-то банкира под что-то кредит, который тот выписывает ему чеком на предъявителя прямо на капоте своей машины. Утром он не может найти чек, не может вспомнить, где вчера был, не может снова стать тем, кем был вчера и просто идёт дальше. К чему-то новому. 
Сухарь больше никогда не приходил, но его телефонный номер Макс выучил наизусть и при случае сразу звонил ему. Он объяснял Максу многие вещи, но главное Макс понял ещё до их встречи: непредсказуемость - основа любой власти. 
Когда-то давным-давно Конрад Лоренц писал про каких-то рыбок (а кто запоминает эти названия?), которые живут стайкой и передвигаются только косяком. Если какая-то рыбка начинает плыть в сторону, за ней начинают плыть соседние, таким образом из косяка вытягивается своеобразная псевдоподия. Но когда эти рыбки замечают, что остальной косяк не плывёт за ними, они возвращаются назад, и косяк плывёт туда, куда плывёт большинство. Одной из рыбок Лоренц удалил лобные доли мозга, отвечающие за общественное поведение. Рыбка начала плыть совершенно не соотнося свои действия с другими. И ВЕСЬ КОСЯК НАЧАЛ ПЛЫТЬ ЗА НЕЙ!!! Таким образом, единственная рыбка-инвалид в стае стала её предводителем, именно в силу своей инвалидности. 
Когда Макс читал об этом на первом курсе, он смеялся над этим, как над забавным научным анекдотом. Теперь он понял, что рыбки в данном эксперименте не принципиальны: это могли быть любые социальные животные. С людьми дело обстоит точно так же. Он вдруг понимает, что (если бы у него была соответствующая мотивация) он запросто мог бы стать новым Гитлером, объединив кого угодно для чего угодно против кого угодно под каким угодно лозунгом. Главное не иметь мозгов, не иметь страха, не иметь чувства ответственности и быть непредсказуемым. 
Высокая смуглая девушка больше не появлялась, как не появлялись вообще больше "Слуги Кармы". Сухарь прокомментировал это, сказав, что они просто боятся теперь с ним связываться и будут впредь держаться от него подальше, потом добавил: "Слава богу, я первый тебя нашёл. Они б тебе мозги вправили". Макс не стал спорить, просто продолжал дальше нестись по жизни, ускоряя и глобализируя процесс трансформации собственной реальности. 
Макс улетает во Франкфурт, через неделю забыв, как и зачем он сюда попал. Нищенствуя, танцуя на парапете церкви, чиня машины, вышибая по заказу чьи-то долги, торгуя недвижимостью, проверяя билеты в поезде "Белград - Сараево", жертвуя крупную денежную сумму в фонд ЮНЕСКО от имени университета Сорбонны, короче, занимаясь сам-не-помню-чем, Макс в итоге попадает в Лондон. Чем он занимался в Лондоне, он тоже не помнил. До встречи с пареньком. 

Как звали паренька, Макс так и не узнал, что, впрочем, не имело никакого значения. Паренёк просто остановился возле Макса на улице и посмотрел ему в глаза. 
- Знаешь, зачем я здесь? - спросил он Макса на чистом русском языке. 
Макс не успел опешить, когда его губы уже выговаривали: 
- Чтобы меня предупредить. 
- И знаешь, о чём? - спросил паренёк. 
- Конечно, - кивнул Макс, - чтобы я завязывал. Чтобы я начал жить СВОЕЙ жизнью. 
- Э-э-э, - разочарованно проговорил паренёк, - да ты и сам всё знаешь. 
Он пошёл дальше, а Макс побежал звонить. Дрожащими пальцами он долго набирал номер, восемь раз сбился, после чего постарался взять себя в руки. Так. Сначала код страны... Затем - код города... Затем - номер... Занято. Чччёрт!!! Макс выскочил на улицу и быстрой походкой пошёл куда глядели глаза, то есть - в сторону набережной. Набережные его успокаивали. Каждые пятнадцать минут Макс находил междугородний телефон и набирал заветный номер. Наконец в трубке раздались длинные гудки. 
Сухарь ответил. 
- Ты с кем там трепешься по два часа? - закричал Макс через пролив и полконтинента. 
- А что случилось? - недоумённо спросил Сухарь. 
- Ко мне сегодня подошёл чей-то посыльный. Он предупредил меня. 
- О чём предупредил? 
- Ну, о чём ещё? Предупредил, чтобы я завязывал. 
- Чей посыльный? 
- Это я у тебя хотел спросить. 
- Подожди. Не торопись. Торопиться нам точно некуда. Что это был за посыльный, как он выглядел и что конкретно он сказал? 
- Ну... парень какой-то... Парень, как парень, обычный такой лондонский придурок, только русскоязычный лондонский придурок. 
- Хорошо, что он тебе сказал? 
- Ну... щас... спросил, знаю ли я, зачем он здесь? 
- У тебя спросил? 
- Ну да. 
- А ты что ответил? 
- А я сказал... ну, сказал, зачем, по моему мнению, он там был. 
- Зачем? 
- Ну... чтобы меня предупредить. 
- О чём? 
- Он тоже так спросил. Ну, я предположил, что о том, чтобы я завязывал. 
- А он? 
- А он сказал, что я и так всё знаю, и ушёл. 
- И всё? 
- И всё. 
- Подожди, а ОН САМ что-нибудь говорил про то, зачем он там? Не ты предполагал, а именно ОН говорил? 
- Да... нет, вроде. 
Сухарь тихо рассмеялся в трубку: 
- Ну, блин, ты меня уже перепугал. Я-то уж думал, за тобой пришли... А ты.. Ой, бля, ну ты юморист. 
- Так кто это, ты знаешь? - Макс и сам успокоился, подумав, что глупо, наверное, было так паниковать, - "Слуги Кармы"? 
- Какие слуги! Никто это не был! Ты же сам сказал - придурок какой-то лондонский. Мало ли там придурков?.. 
- А почему же он..? - начал было Макс, но тут вспомнил. 
- Да нипочему! - отвечал Сухарь ничего не слышащей трубке, - Это обычный способ работы Корректоров Кармы. Случайный парень по каким-то своим причинам подошёл к тебе и сказал какие-то слова, которые для него имеют один смысл, а для тебя - совсем другой. Он мог тебя спутать там... с любовником своей жены. Карма просто его использовала. Она даёт тебе знак, что тебе пора идти по другому пути, но это нормально. Этого не стоит бояться, Корректоры всегда так делают... 
Сухарь говорил что-то ещё и что-то ещё, ему казалось, что он успокаивает Макса, но Макс ничего не слышал. Он видел перед глазами уличного волка, к которому он подошёл вечером накануне первой встречи с Сухарём, и слышал свои слова. 
"Угадай, кто меня прислал". 
"И знаешь, зачем?" 
ОН САМ БЫЛ КОРРЕКТОРОМ КАРМЫ. 
- Карма использует меня, - перебил Макс Сухаря, уже дошедшего до очередной попытки рассказать Максу о том, как однажды его кардинально Корректировала собственная бабушка. 
- Чево ты так решил? - спросил Сухарь. 
- Помнишь тот вечер, когда ты впервые ко мне подошёл? Я тогда подкалывал уличную шпану, я говорил В ТОЧНОСТИ как сегодня этот парень. 
- Ну и что? Ну да, время от времени Карма всех использует. Корректоры Кармы существуют только в отдельных действиях, конечно, многим приходится ими побывать. Изредка... 
- ДА НЕТ ЖЕ!!! Ты не понял! Карма меня использует! Всё время! Я думаю, что я делаю то, что я хочу, а я делаю то, что ОНА хочет!!! Понимаешь?!? Любая мысль, пришедшая мне в голову, любое желание, которое у меня появляется - откуда я знаю, что это не Корректировка Кармы? Откуда я знаю, что я действительно хочу того, чего я хочу? Мы же с тобой собирались надурить Карму, а вместо этого я делаю то, что должен делать. Понимаешь? 
Несколько секунд они оба молчали. 
- Э-э-э, парень, а как ты, однако, быстро всё схватываешь Ну вот ты и подошёл к главной истине, - Сухарь некоторое время помолчал, затем продолжил, - конечно, Корректоры могут тебя отследить и направлять твои действия. Но они тоже не всесильны. Не существует всевидящего ока, не существует абсолютного знания. Единственный способ уйти от Корректоров - совершать непредсказуемые поступки. 
- Но я и так... - начал Макс. 
- Нет-нет, - перебил его Сухарь, - если ты считаешь, что то, что твои мозги рождают по утрам, когда ты думаешь, чем бы сегодня заняться - непредсказуемо, то ты ошибаешься. Я уже говорил тебе, что мотивы людей - одна из самых легко предсказуемых и управляемых вещей на Земле. 
- Но как же мне тогда быть непредсказуемым? Ведь всё, что я делаю - я делаю потому, что имею соответствующую мотивацию. 
- Точно. Но только основа этой мотивации - твоего выбора - может быть различной. Либо ты выбираешь сам, лёжа на диване и разглядывая потолок (и тогда ты и предсказуем, и управляем), либо за тебя это делают те, кого невозможно предсказать. 
- Кто? 
- ПРОЦЕССЫ! 
- Какие процессы? 
- Да всякие! Там... - начал Сухарь, но Макс его перебил: 
- Подожди! Но процессы - это же и есть Корректоры Кармы. 
- Э-э-э, брат. Только НЕКОТОРЫЕ из процессов - Корректоры. Но не все. Если ты используешь для совершения выбора какой-то один процесс, тебя легко предсказать, и управлять тобой легко. Но если ты начинаешь использовать множество процессов, так, что все их отследить и сам-то не можешь - Корректоры окажутся бессильны. 
"А-а-а, ну вы у меня попляшете" - упиваясь злобой, подумал Макс. 
- Только тут надо помнить одну вещь, - продолжал Сухарь, но Макс уже вешал трубку, - ты должен быть осторожен с ... 

"Ну что, мать вашу", - думал Макс, кратчайшим маршрутом направляясь к метро, - "Предсказать меня вы можете. Управлять мной вы можете. Лотерею вам устроить, сволочи?.. Я вам устрою!.. Фирменную солнечную лотерею от Филипа К. Дика!!!" 
Что Макс решил сделать? 
А на что он мог решиться в таком состоянии? 
Что он решил сделать Карме?.. 
Порвать... 

Выбор жертвы Макс проводил по всем Диковским правилам. 
Первая буква фамилии определялась так: Макс покупал на входе в метро газету. Садился на первый подъезжавший поезд, который шёл в любом направлении, и ехал три станции. Затем он выходил и выбирал на входе другую газету, в которой число букв в названии передовицы совпадало с названием первой газеты. Если не получалось, он проделывал всё это ещё раз уже со следующей станции метро. Когда же выбор происходил, он смотрел на часы. Сложив все цифры (часы и минуты), он получал номер страницы. Топографически центральная буква на этой странице и была первой буквой фамилии. 
Всё остальное выбиралось по-другому, но не менее сложно. Так были целиком определены первая и последняя буква фамилии, пол, возраст и имя. 
В итоге, Макс отыскал свою жертву в телефонном справочнике. Это была тридцатисемилетняя домохозяйка Инга Бродбенд, проживавшая где-то в Ист-энде. Ждать было нечего, Макс собрался и поехал. 
Он продежурил у её дома до поздней ночи, было довольно прохладно и, не смотря на свою безумную решимость, Макс уже было решил ехать домой. Когда она появилась. 
Она была не пьяной, но ей было совсем не холодно и, судя по всему, вообще хорошо. Это ещё больше подогрело решимость Макса, который уже был зол на неё, как чёрт, за то, что она там шляется неизвестно где, пока он её тут ждёт для столь важного дела. 
Фонарь оставлял на мостовой ровный круг, к которому подходила подвыпившая домохозяйка тридцати семи лет. Макс нагнал её. В круг света они зашли почти одновременно: парень с бритвой в руке и сутулая женщина с варикозным расширением вен. 
- Инга, - окликнул Макс, чтобы удостовериться, что это она. 
Она повернулась: сероглазая блондинка, так и не закончившая университет. 
И Макс с размаха полоснул бритвой по её горлу. Секунда - она как-то странно водит руками в воздухе, как будто пытаясь от чего-то закрыться, потом плавно оседает на тротуар. Лужа крови стремительно растёт, постепенно заполняя всё пространство в круге света. Макс поворачивается и быстрыми шагами удаляется прочь от тела весом в 52 килограмма, 2 шрама, проколотые уши, 4 золотых зуба. 

Дальше Макс поехал в Асунсьон, где полностью сменил технологию выбора. Его следующей жертвой стал Аугусто Касильяс, пятидесятичетырёхлетний фермер. 
Дальше - Токио. Пятнадцатилетний школьник Наямото Такоши. 
София. Двадцатидвухлетняя художница Анна Маркич. 
Ашхабад. 

Максу казалось, что ему удаётся действовать против воли Кармы, ему удаётся сейчас - может быть, впервые в жизни - надурить её, сделать не то, чего она от него ждёт, к чему она его плавно подталкивает, стать, чёрт возьми, СВОБОДНЫМ. И, как он понял это в Ашхабаде, ему это удалось. 
Он вышел ночью в туалет, когда потолок над его кроватью обвалился. Причины не имели значения, Максу была неинтересна официальная версия. Он отлично знал, что было РЕАЛЬНОЙ причиной. Макс нашёл ближайший междугородний телефон и набрал знакомый номер. Сухарь сразу снял трубку. 
- Они пытаются меня убить, - сказал Макс и пояснил. - Корректоры Кармы. 
- Не мели ерунды, - как-то сдержанно ответил Сухарь, - Корректоры никого не убивают. 
- Сегодня на мою постель обвалился потолок. Как раз когда я вышел в туалет. 
- Это просто предупреждение. В противном случае ты был бы мёртв. Ты же видишь: сначала у тебя создали желание пойти в туалет... 
- Да не было у меня желания, - перебил Макс, - я хожу в туалет по часам. Я всё делаю по часам, я специальную программу задал, они мне говорят, когда и что делать, чтоб я желаний своих не слушался. Я Корректоров надурил. 
- Э-э-э, парень, - в трубке ненадолго повисла тишина, - ты не Корректоров надурил. - голос Сухаря почему-то был тихим и тоскливым, - Ты убивал? 
- Да. 
В трубке снова повисла тишина, на этот раз какая-то звенящая. Макс разобрал тяжёлое дыхание Сухаря. 
- Есть одна старая легенда... - несмело начал тот, - но так, это просто был слух... 
- Какая легенда? 
- Корректоры Кармы работают до тех пор, пока имеют дело с обратимыми процессами - с трансформациями, направлениями, изменениями... До тех пор, пока речь не идёт о СУЩЕСТВОВАНИИ. 
- О чём? 
- О существовании. И разрушении. Жизни и смерти. Корректоры могут Корректировать только тогда, когда все Корректируемые объекты существуют реально. Неважно как - правильно или нет - но существуют. А когда ты что-то разрушаешь - скажем, сжигаешь храм Артемиды - они бессильны. Вернуть храм они не могут. 
- Но его же можно построить. 
- Можно построить другой храм - точно такой же - но не этот. Знаешь, это проще объяснить на людях. Если ты убьёшь человека, с ним можно сделать уже что угодно, но не воскресить. 
- И?.. 
- Корректоры Кармы здесь бессильны. И тогда... но это всё слухи, никто не знает точно... 
- Да что там??? - перебил его Макс, - Что происходит? 
- Тогда появляется Полиция Кармы. 
- Полиция Кармы? 
- Я говорил тебе, что "Слуги Кармы" боятся, но ты так и не спросил чего. Они боятся Полиции Кармы. 
- Это ещё что за хрень? 
- С технической точки зрения, это те же Корректоры, только у них другие задачи. Они не занимаются Корректировками. Их не интересует движение Судьбы. Они не вдаются в детали. 
- А что же входит в их функции? 
- Защита. - голос Сухаря вдруг стал таким слабым, что Макс впервые за всё время их знакомства понял, что говорит с древним стариком, - Они защищают Карму. 
- Это как? 
- Уничтожая всё то, что ей угрожает. Их не волнуют детали, они не стремятся направить тех или иных людей (те или иные объекты) по их пути, они лишь отслеживают тех (или то), что угрожает Карме, и уничтожают их. А после этого Корректоры подчищают то, что остаётся. 
- И что же угрожает Карме? 
- Всё то, что вмешивается в сам факт СУЩЕСТВОВАНИЯ. Часто ей угрожают врачи, пожарные или спасатели, когда сохраняют жизнь тем, чья Карма - умереть. Но это не очень страшно, потому что убить того, кого надо убить, Карма может. А вот воскресить того, чья Карма была жить - нет. И ты влез туда, где речь идёт только о жизни и смерти. Корректоры не будут больше заниматься тобой. Это прерогатива Полиции Кармы. Чёрт, я пытался сказать тебе это, когда ты звонил в прошлый раз, но ты слишком быстро трубку вешаешь. 
- И что же мне теперь делать? - спросил Макс. 
- Вот ТЕПЕРЬ, - сказал Сухарь и на этот раз он был так серьёзен, как никогда ещё не был, - БЕЖАТЬ. 

И Макс побежал. 
Сначала он пытался поступать вопреки своим желаниям, которые воспринимал, как попытки Корректировки, потом понял, что это тоже можно использовать, заставляя его желать вещи, противоположные требуемым, и вообще перестал хотеть чего бы то ни было. Все выборы Макс совершал, используя для этого такое множество факторов внешнего мира, что просчитать их все было не в силах даже Полиции Кармы: газеты, телепередачи, книги, кинофильмы, фразы случайных прохожих. Безумно сложные схемы, вечные математические расчеты. Макс определяет, что он будет есть, куда он сегодня поедет, когда он пойдёт в туалет, с кем он будет общаться. Каждый день, каждую минуту одна мысль - делать не так, как от него ожидают. Он начал мотаться по миру, как необъезженная лошадь по загону - быстро, злобно и неудержимо. 
За следующий месяц Макс поменял двенадцать стран, два десятка городов, мириады лиц, домов, машин, событий. 
ОНИ шли за ним. Он чувствовал это. По ночам он иногда просыпался просто так, потому что ему казалось, что он слышал чьё-то дыхание. Прямо рядом с собой. Прямо возле своего уха. Он просыпался, лежал, а потом снова заставлял себя уснуть, потому что он и сам не знал, когда ему надо будет вставать. Он заводил будильник по какой-то очередной изобретённой им схеме, и тот мог запросто разбудить его через час после того, как Макс лёг. Он не знал, когда ему надо будет вставать, не знал, куда ему надо будет идти, не знал, что он будет дальше делать и не знал, куда он дальше попадёт. Это было единственным гарантом того, что он останется жив. Потому что ОНИ шли за ним. Повсюду, где Макс бывал, он встречал ИХ. Это могли быть провода электропроводки, которые коротило, как только Макс убирал руки от стальных перил, потому что часы вдруг давали ему знак, что пора дальше. Это мог быть шланг с тормозной жидкостью в такси, который рвался сразу после того, как Макс выходил из машины, потому что дальше, по его схемам, надо было идти пешком. Это могли быть бандиты, врывавшиеся в банк через минуту после того, как Макс выходил, отказываясь от своего намерения получить наличные, потому что пора была идти, и открывавшие пальбу. ОНИ шли за ним, но пока он успевал уйти. Ничего не хотеть. Главное - не бояться. Ты помнишь? Непредсказуемость и отсутствие страха. И ты неуязвим. Ты можешь их надурить. 
Макс снял трубку и набрал номер Сухаря. Он понятия не имел, зачем он звонит Сухарю, но так сказали ему расчёты: время позвонить Сухарю. Порядковый номер, присвоенный звонку Сухарю, как отдельному действию, совпал сегодня с текущим числом, рассчитываемом на основании "схемы дня" - математической формулы, соответствующей сегодняшней дате. В общем, пришло время, и Макс позвонил Сухарю. 
И Сухарь не ответил. 
Никто не поднял трубку. Ни через час, ни вечером, ни на следующий день. Макс сел на телефон и нашёл телефоны окрестных больниц, затем - моргов. Это было бы, наверное, смешно - "ты где пропадал, я тут морги обзваниваю?" - если бы ему пришлось ещё когда-нибудь сказать эту фразу Сухарю. Если бы во всех моргах ему сказали, что таких не поступало. Если бы девушка с глубоким контральто не сказала, разыгрывая печаль: "несчастный случай..." 
Макс уже не верил в случаи. Он повесил трубку. 

Сухарь... 
Сухарь... 
Сумасшедший старик... 
Ты хотел обмануть Карму?.. Ты сказал мне, чтобы Я бежал... Ты сказал, что МНЕ угрожает опасность... "я буду твоим справочником, я буду говорить тебе, что происходит, ориентировать тебя..." А кто тебя сориентирует, Сухарь?.. "я буду помогать тебе..." А кто тебе поможет?.. "я думаю, Карму можно надурить..." 
Суха-а-а-арь... 
Суха-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-арь... 
Чёрт возьми, как же так... 
Почему так?.. 
Эх, Сухарь... Карму нельзя надурить. От неё можно бегать, но и то недолго. Убежать можно от прошлого. Карма - это будущее, Сухарь... Это будущее... Мы не сможем её надурить и не сможем от неё убежать. Можно бегать, долго бегать... Но не вечно. 
Карма догонит нас, старик. 
Будущее нас догонит. 
И тебя оно уже догнало. 
На следующий день Макс улетел домой. 

*** 

Макс вдруг понял, что удары снова прекратились. В повисшей тишине он чётко различил шуршание магнитной ленты. Песня закончилась. Предпоследняя. 
Макс набрал воздух в лёгкие и с силой выдохнул. Если бы всё можно было вернуть назад... Сделал ли бы он хоть что-нибудь по-другому?.. 
Он не мог ничего сделать по-другому. Он не смог бы следовать Карме, не смог бы не попробовать её обмануть, а жить чужой судьбой ему всё равно не дали бы. Он мешал бы Карме. 
Сухарь был прав. Всё шло так, как должно было идти, просто быстрее, потому что был сумасшедший старик, который говорил что, откуда и почему. Ты хотел идти до конца, старик, дружище, мы пошли с тобой до конца. Только Карма не посыпалась, старик. Карма не может посыпаться, потому что Карма - это и есть мы с тобой. Это будущее, старик, НАШЕ будущее. 
И оно нас настигло. 

Музыка снова залила комнату, свет фар всё так же плыл по потолку и удары опять возобновились. Громкие, мощные, равнодушные, как сама Карма. И Radiohead тихо запели о том, что знали, но никто всё равно не придавал значения. 
Карма - значит Судьба, старик. Карма - это значит Судьба. 

Karma police 
arrest this man, 
he talks in maths, 
he buzzes like a fridge, 
he"s like a detuned radio. 

Karma police 
arrest this girl, 
her Hitler hairdo 
is making me feel ill 
and we have crashed her party. 

This is what you get, 
this is what you get, 
this is what you get, 
when you mess with us. 

Karma police 
I"ve given all I can, 
it"s not enough, 
I"ve given all I can 
but we"re still on the payroll. 

This is what you get, 
this is what you get, 
this is what you get, 
when you mess with us. 

For a minute there 
I lost myself, I lost myself. 
Phew, for a minute there, 
I lost myself, I lost myself. 

For a minute there 
I lost myself, I lost myself. 
Phew, for a minute there, 
I lost myself, I lost myself... 



15.58 13.12.2001 Диас.

 
Вернуться...
Диас
"Mik..."
Любое коммерческое использование материалов без согласования с автором преследуется по закону об авторском праве Российской Федерации.

Рассылка 'Рассылка Литературной странички http://literpage.narod.ru'

Сайт создан в системе uCoz