|
Константину Гвинну из Нью-Йорка
Геннадию Норду из Монреаля
В Союзе бывшем сотворенный котлован...
Здесь летом озеро и пляжные сюжеты.
А в ноябре речной приток перекрывают,
пресечь пытаясь зарастанье водоема.
В три дня мелеет озеро до некой лужи
с размахом крыльев в пару-тройку сотен метров,
и выходной трубы бездонный зев зияет,
сокрытый прежде в двухсаженной глубине.
Зимуют в "луже" той моллюски, рыбы, утки
и травы водные впадают в чуткий сон,
от солнца весточки весенней ожидая,
чтоб летом новых вод заполонить пространства.
А напрочь "лужу" удалять нужны: и средства,
и ум, и сердце, список ныне запредельный...
В зной сибарит идет в джакузи и бассейны,
а массы... Массы здесь. По-свойски! По дешевке!
Средь гальки, жести, пластика, стекла всё в иле!
бреду я озером, лишенным вод покровов:
выискиваю камень, годный как точило.
Вот полуовалоид! Черный! То, что надо!
Домой его понес, и радостно мне было,
и сразу выправил до блеска все ножи...
"Не много ж вам для счастья нужно!" сын с усмешкой,
а я: "Да у отца такой же камень был..."
Младенец-котлован! С водой безгрешной, чистой!
Тот давний день! Свиданье с будущей супругой!
Не потому ль с тех пор зовут округу Бахтом?..
Не помнит деда сын, а маму помнит смутно...
Уж женится, поди... И, может, внук поймет:
Точило черное свет белый излучает...
Такого для меня в краях заморских нет!
То по-узбекски бахт, а в переводе
счастье...
Апрель-май, 2006
Ташкент
|
