Еще совсем недавно, всего лишь 5-6 лет назад, у меня было такое ощущение, что казалось, подойди я к трамваю, да возьмись, где сподручнее и как следует, и смогу его перевернуть. Здоровья с тех пор, пожалуй, меньше не стало, но о трамвае сейчас как-то не думается: видимо, наконец-то, стал избавляться от юношеского задора и максимализма.

В давние времена горел желанием писать, да не мог, не умел, внутренний голос отвергал общепринятые в те годы нормы литературного дела, но, самое главное, не было возможности: надо было жить. Для жены, семьи и детей. Дети выросли, с их матерью почти полтора десятилетия общаюсь лишь через роковую черту, пролегающую между двумя мирами. Казалось бы, можно пожить и для себя. Но не могу: надо писать!

 

Литературу как словесное отражение человеческого бытия, трудов его мысли и движений духа можно разделить на художественную и прикладную. Всякое деление единого – затея достаточно неблагодарная, если даже необходимая, а в “пограничной зоне” – и болезненная как для “делимых, так и для “делителя”.

Художественная литература имеет три основных раздела: поэзия, проза, драматургия.

Создавать по-настоящему ценные произведения художественной литературы может только тот, кто имеет к тому врожденную предрасположенность. Научить этому делу, как в цирке учат медведя ездить на велосипеде, нельзя. И вообще – невозможно. Если обстоятельства складываются таким образом, что человек успевает распознать в себе предрасположенность к художественно-литературному творчеству, выполнить необходимые и достаточные условия для ее развития, начать реализацию, донести свои труды до глаз “вершителей” судеб и вызвать у них благосклонную реакцию, тогда в нем еще при жизни могут признать носителя Божьего дара.

В прикладной литературе (критика, эссе, мемуары, очерковая журналистика, публицистика, и другое) без талантов тоже не стоит занимать место. Однако, на среднем уровне здесь может работать практически любой человек с нормальными данными (за исключением, быть может, “цеха” юмора и сатиры), если он своевременно вступает на соответствующий путь: цели, образование, работа, среда. Но покорять пером вершины дано только тем, к кому матушка-природа оказалась щедрее, чем к “среднему” человеку. Как и в любом деле.

История художественной литературы полна неожиданностей и парадоксов. Нередко прижизненные гранды, ушедши в мир иной, очень скоро забирают к себе и читательский интерес к своим произведениям. Случается и такое, правда, гораздо реже, что мученик, не добившийся от современников ни признания, ни понимания, может позже попасть в Пантеон Литературы.

Свою природную предрасположенность к литературному творчеству я осознал довольно поздно, лишь к 20 годам. И потребовалось еще лет 35, в основном весьма далеких не только от литературы, но и от пера вообще, чтобы мне, наконец, стало понятно, что моя основная стезя – не журналистика и даже не проза, как мне представлялось все это время, а стихотворчество.

 

 

По образованию я – биофизик, в 1971 году окончил МГУ имени Ломоносова. Но как предсказал себе в стихотворении 1968 года, строки из которого приведены выше, так и сложилась жизнь. Иначе говоря, хожу не по наукам, а по мукам.

Достаточно сказать, что советская действительность заставила искать выживания в “простых” профессиях: сторож, строитель-монтажник, слесарь-сборщик на авиазаводе, оператор на газоперерабатывающем комплексе, помощник бурильщика на глубоком бурении, дизелист и другие.

Выпадала работа и “посложнее”: научный сотрудник, учитель, инженер, снабженец, зоотехник.

Горбачевская перестройка вселила надежды: наконец-то, “кривизна” будет выправляться, и жизнь станет нормальной. Пошел в журналисты.

Очень скоро мои надежды, как и у большинства населения, полетели прахом.

В условиях нынешнего Узбекистана, в отличие от “имперских” времен, почти не осталось дел, при которых можно было бы и кормиться худо-бедно, и лицо сохранить, и рук “не запачкать”, и свободы духовной не потерять, и времени для творчества немного иметь. А о многозатратных проблемах – скажем, сыну дать высшее образование на контрактной основе ( других-то “основ” практически нет), – и говорить не приходится. Оставалось одно – быть Одиноким Волком. В каждодневной борьбе за выживание "один на один" иногда случаются обидные срывы, редко – даже ощутимые поражения, но в целом пока удается сводить концы с концами. Правда, кто-то очень старается, чтобы в нашем "тоннеле" не было света – ни в самом, ни в конце. А потому за "борьбой" почти не остается времени ни на что другое…

Последнее – ситуация общая и характерная. Естественно, что в Узбекистане литература, к тому же на русском языке, тем более, пока еще здравствующего автора, мало кого интересует.

Но не писать – не могу!